Встреча горбачева и буша на мальте, соглашения снв. «Этот новый малый — Михаил Горбачев Генсек боялся показаться слабаком

2-3 декабря 1989 года на Мальте - острове рыцарей Мальтийского ордена крестоносцев - состоялась во многих смыслах историческая встреча тогдашнего президента США Джорджа Буша с генсеком ЦК КПСС, председателем президиума Верховного совета СССР Михаилом Горбачевым. Она освещалась очень широко, но почти никто из журналистов даже не подозревал, что переговоры лидеров двух великих государств проходили совсем не в том антураже, который заранее обуславливался, что из протокола выпал важнейший ритуал, предназначенный для ознаменования конца "холодной войны". И уж тем более никто не догадывался - почему.
Сейчас ни для кого не секрет, что м альтийский саммит стал основой последующих предательских внешнеполитическоих уступок руководства Советского Союза. Именно там были достигнуты принципиальные договоренности по невмешательству СССР в дела восточноевропейских стран, согласие на объединение Германии и уступки СССР в отношении прибалтийских республик, обговорена капитуляция клики Горбачева в «холодной войне». В ответ американский лидер ограничился лишь устной поддержкой проходившей в СССР перестройки (которая, как теперь известно, вскоре завершилась перестрелкой) .
Мне довелось быть в те дни, что называется, за кулисами переговоров. Многие скрытые от посторонних глаз нюансы запечатлелись в памяти. Хотя, должен подчеркнуть сразу, большинство из нас тогда даже не догадывалось о предательском характере этого мероприятия.
Пришли мы к Мальте на ракетном крейсере "Слава" - гордости Черноморского флота. Там уже находился американский крейсер УРО (управляемое ракетное оружие) "Белкнап". Вместе с ним нашему кораблю предстояло обеспечить военную охрану переговоров. Более того, по плану, крейсера должны были стать и местом их проведения.
По заранее достигнутой договоренности, высокие стороны собирались "дружить кораблями" - первый день встречи провести на "Славе", второй - на "Белкнапе". Для этого на нашем крейсере были подготовлены каюты с заранее выгравированными табличками "М.С.Горбачев", "Дж. Буш". Во время перехода Севастополь - Мальта на "Славе" работала группа охранников генсека ЦК КПСС. А за сутки до начала переговоров на корабль прибыла охрана президента США. Всего на крейсере было размещено более 70 прикомандированных.
"Слава" и "Белкнап" стояли на якорях в небольшой бухточке Марсашлокк. Неподалеку ошвартовался у причала советский теплоход "Максим Горький". На рейде бухты дрейфовал наш сторожевой корабль "Пытливый". Для противодиверсионной защиты "объединенной эскадры" были задействованы боевые пловцы. Все эти "военно-морские излишества" вызвали у журналистов искреннее недоумение. В местных газетах варьировалась тема: Горбачев, прибывающий на Мальту, чтобы, в частности, выклянчить у Буша экономическую помощь, не пожалел средств на переход сюда двух боевых кораблей и комфортабельного теплохода. В то время как "богатенький" американец экономно ограничился одним крейсером. Издевкам подвергалось в прессе строительство и некой странной автострады: советские дорожные рабочие клали асфальт от трапа "Максима Горького" до ближайшего шоссе, ведущего в Ла-Валетту - столицу Республики Мальта. Бессмысленность этого мероприятия заключалась в том, что остров представляет собой сплошную скалу, и гладко вырубленные в ней подъезды к причалу совершенно не требуют никакого покрытия.
Первым на Мальту прибыл Буш - почти за сутки до начала переговоров. С аэродрома он на вертолете перебрался на "Белкнап". Там пробыл не более получаса. В бинокль мы увидели, как президент США, которому в то время было уже под семьдесят, вышел на вертолетную палубу, занял место первого пилота в винтокрылой машине и поднял ее в воздух. Вскоре "стрекоза" скрылась за горизонтом. Через несколько часов по каналам разведки ВМФ пришло сообщение: Буш перелетел на авианосец, несущий боевую службу в Средиземном море, вручил лучшим летчикам и морякам награды. Лично пилотируя вертолет, он вечером возвратился на "Белкнап". Там и заночевал.
Горбачев прилетел во второй половине того же дня, сел вместе с неразлучной Раисой Максимовной в специально доставленный из Москвы транспортным самолетом лимузин и отбыл в заранее забронированные роскошные апартаменты. После отдыха высокая партийная чета отправилась в какой-то средневековый замок. Как выяснилось позже, там генеральный секретарь ЦК КПСС удостоился быть награжденным Орденом мальтийских рыцарей.
Ночью на "Славе" произошли события, посрамившие и советскую, и американскую спецслужбы, но высоко поднявшие сегодня в моих глазах политическую интуицию простого советского матроса . Около пяти утра я проснулся от шума, доносившегося с внутренней палубы. Бросился туда и увидел такую картину: стоит строй сменившихся с вахт моряков, а перед ними бегает, сверкая глазами, старший помощник командира корабля и выкрикивает одну и ту же не слишком светскую фразу: "Кто наблевал в каюте товарища Буша!?"
В каютах, предназначенных для лидеров государств, холодильники были забиты всяческими яствами и напитками. Кто-то из матросов решил, видимо, продегустировать то, чем собирались потчевать американского вождя. И то ли переборщил, то ли с отвращением отнесся к американскому пойлу . Как раз в это время поднялся сильный ветер. "Славу" чуть не сорвало с якоря (чудом удалось зацепиться за грунт еще одним), и матрос "траванул"... Остается загадкой, как две самые крупные спецслужбы мира, охранявшие каюты, были обведены вокруг пальца простым советским моряком. Насколько знаю, фамилию его так и не выявили.
Помню, представители спецслужб бегали по кораблю и искали какой-либо сильнодействующий дезодорант, чтобы перебить "русский дух" в американских апартаментах. Но вскоре выяснилось, что это уже ни к чему.
По каналам спецслужб, тогдашнему министру иностранных дел СССР Шеварнадзе передали информацию о случившемся. Тот «обработал» своего шефа, в смысле того, что на крейсер не стоит идти из-за непогоды. Михаил Сергеевич, действительно увидев утром ветровую рябь на поверхности бухты, передал по радио Бушу просьбу в связи с опасностью надвигающегося «шторма» не проводить встречу на кораблях, а посекретничать в комфортабельных условиях ошвартованного у причала "Максима Горького". Так и пошло дело. Буш на катере курсировал, несмотря на шторм, между "Белкнапом" и "Максимом Горьким", а Горбачев поджидал его на трапе лайнера. После чего лидеры удалялись на переговоры.
В день отбытия высоких лиц экипаж "Славы" в парадной форме был выстроен на верхней палубе. Ветер уже стих, и командиры, политработники подбадривали разочарованных невниманием Горбачева подчиненных: "Перед вылетом Михаил Сергеевич обязательно посетит крейсер". Но вот генеральный секретарь, поддерживая под локоток Раису Максимовну, ступил на трап "Максима Горького". К трапу подали лимузин. В строю военных моряков послышался негромкий ропот. Кому не ясно, что на лимузине до крейсера не доберешься? Горбачев, даже не глянув в сторону охранявшего его корабля, юркнул в черный "броневичок" и укатил.
Чуть раньше от другой сходни "Максима Горького" отчалил катер президента США. Он обошел вокруг "Славы". Буш с интересом осмотрел корабль, поднял большой палец в знак восхищения. Передал по радио благодарность за обеспечение переговоров и выразил огорчение, что без Горбачева не имеет права, по этикету, посетить столь доблестный корабль. Через несколько лет мне случилось общаться с бывшим начальником штаба правительственной охраны Валерием Величко. Вспомнили и мальтийский эпизод. "Неужели никто из окружения не мог подсказать Михаилу Сергеевичу, - спросил я, - что к собственному флоту следовало бы отнестись поприветливее?" - "Подсказывали! Адмиралы Чернавин, Селиванов просили хотя бы по радио связаться с командиром "Славы" или помахать экипажу рукой, как это сделал Буш. Не убедили. Зато он не преминул поблагодарить мальтийского главнокомандующего, пошутив при этом в своем стиле: "А вы свои вооруженные силы сокращать не собираетесь?.."
Для информации: Мальта - демилитаризованный остров, на нем не наберется и тысячи военнослужащих.

* * *
В моем личном архиве сохранилось немало интересного, связанного с обеспечением этого мероприятия советским ракетным крейсером «Слава» и американским крейсером «Белкнап».

В том числе - заполненные бланки радиограмм с репортажами в газету «Красная звезда», которые так никогда и не были опубликованы. Дело в том, что руководители редакции настолько боялись сказать чего -либо лишнего, что ставили в газетный номер только тассовские информации о встрече, хотя на ней присутствовал спецкор этой газеты. Вот эти радиограммы.

КОМПАС, ДЛЯ РЕДАКЦИИ «КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ»

Передаю первую часть материала «Крейсер «Слава»: курс — на Мальту». Абз. 24 ноября в 9 часов 45 минут ракетный крейсер «Слава» под флагом начальника штаба Черноморского флота вице-адмирала В.Селиванова отошел от Севастопольского причала и взял курс на Мальту. Впервые в истории Советского Военно-Морского Флота военный корабль станет местом переговоров на высшем уровне. 2 и 3 декабря на нем, а также на американском крейсере «Белкнап», состоится встреча Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Верховного Совета СССР М.С. Горбачева и президента США Дж. Буша. Абз. Перед выходом в море на «Славе» состоялся митинг. Выступая на нем, член военного совета — начальник политуправления Черноморского флота вице-адмирал В.Некрасов (В.Некрасов) пожелал морякам успешного выполнения исторической дипломатической миссии. Командир ракетного крейсера капитан 2 ранга В.Лесной (В.Лесной) доложил, что экипаж полностью готов к решению ответственной задачи. За этим докладом — напряженный труд не только экипажа крейсера, но и всего флота, готовившего один из своих лучших кораблей к необычной и чрезвычайно почетной роли. Абз. И для неё крейсер «Слава» выбран не случайно. Корабль — молод. Ему всего семь лет. Но экипаж его зрел. В 1985 году он награжден Вымпелом министра обороны «За мужество и воинскую доблесть». В прошлом году объявлен отличным. Все учебно-боевые задачи выполняет только с высшим баллом. За семь лет службы корабля 39 его моряков удостоились государственных наград. Немаловажное значение имеет и то, что только в нынешнем году на его борту побывало около тридцати зарубежных официальных и неофициальных делегаций и гостей. Абз. Но даже такому подготовленному экипажу многие вопросы в этот раз приходилось решать впервые. Абз. — Что касается чисто морского обеспечения этого необычного похода, — рассказал старший политработник отряда кораблей заместитель начальника политуправления Черноморского флота контр-адмирал О.Алексеев (О.Алексеев), — то здесь сложностей не было, оно отработано давно. А вот как все организовать так, чтобы руководителям двух государств и делегациям хорошо работалось, об этом пришлось позаботиться. Корабль есть корабль. Здесь даже элементарный комфорт не всегда предусмотрен. Для М.С. Горбачева и Дж. Буша подготовили флагманские каюты. Беседовать, как говорится, наедине (в присутствии лишь двух переводчиков) они будут в флагманском салоне. Переговоры в составе делегаций будут проходить в кают-компании офицерского состава. В помещениях обновлен интерьер. Например, в кают-компании оборудовали новый, более широкий стол, чтобы удобно было вести переговоры. Переборки украсили картинами флотского художника капитана 2 ранга В.Князева. В одном из боевых постов установили аппаратуру правительственной связи. Заготовили специальные сувениры и для высоких гостей, и для представителей делегаций, и для журналистов. На флоте выпущен значок «Мальта-89» с силуэтами «Славы» и «Белкнапа». Большое внимание уделили подготовке вестовых, ведь им впервые предстоит обслуживать делегации такого высокого уровня. Немало забот было и с размещением прикомандированных, которые обеспечивают переговоры. Их на корабле более семидесяти. Так что корабельным офицерам, проявляя традиционное флотское гостеприимство, пришлось отдать свои каюты гостям, перейти на боевые посты и в кубрики. Готовясь к походу, моряки подустали. Сейчас, когда мы вышли в море, командование отряда решило дать суточный отдых всем свободным от вахт. А затем на переходе к Мальте будем продолжать отрабатывать организацию обеспечения переговоров. Абз. Капитан первого ранга Сергей Турченко.

КОМПАС ДЛЯ РЕДАКЦИИ «КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ»

Передаю материал «Крейсер «Слава» прибыл на Мальту». Абз. 28 ноября утром ракетный крейсер «Слава» прибыл на Мальту и бросил якорь в бухте Марсашлокк (повтор - Марсашлокк). Здесь стоит теплая погода. Температура воздуха плюс 21-22, воды 18-19. Облачно. Чуть раньше в бухту вошли американский крейсер «Белкнап», а также советский теплоход «Максим Горький», где планируется развернуть резиденцию М.С. Горбачева, прибытие которого на Мальту ожидается вечером первого декабря. Абз. На «Славе» все готово к проведению здесь советско-американских переговоров на высшем уровне. Во время перехода по Черному, Мраморному, Эгейскому, Ионическому, Средиземному морям экипаж продолжал отрабатывать элементы обеспечения этого важнейшего политического мероприятия. Необычных хлопот у командования отряда и личного состава в эти дни чрезвычайно много. Нужно, как говорится, предусмотреть все, а совета спросить не у кого, так как флот впервые выполняет такую почетную и ответственную задачу. Командир отряда кораблей начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал В.Селиванов и старший политработник заместитель начальника политуправления флота контр-адмирал О.Алексеев вникают во все детали подготовки, ибо нет среди них второстепенных. Отработаны почетный караул и оркестр, проведены десятки тренировок с командами катеров, которым предстоит доставлять с берега глав государств и членов делегаций на борт корабля. На случай штормовой погоды предусмотрен вариант, когда «Слава» подойдет к одному из мальтийских причалов. Подготовлены для переговоров кают-компания и флагманский салон, а также каюты для высоких гостей и членов делегаций. Абз. Группа офицеров правительственной связи, находящаяся на корабле с начала похода, установила рядом с флагманским салоном специальную аппаратуру, позволяющую через спутник связаться практически с любой точкой земного шара. Абз. Группа охранынашего государственного лидера на переходе морем отрабатывала свои вопросы, чтобы исключить любую случайность. За сутки до начала переговоров на «Славу» прибудет группа из охраны президента США, у которой тоже будут здесь свои заботы. Абз. Отработаны на ракетном крейсере и другие совершенно новые для флота расписания, например, по организации официального завтрака глав государств и делегаций, по размещению и обеспечению работы экспертов (их 2 декабря придет на корабль более пятидесяти), советских и иностранных журналистов, которых предположительно будет более ста. Для них необходимо предоставить интересующую информацию, организовать связь с редакциями, обеспечить хотя бы элементарные бытовые условия. Словом, предусмотреть и проработать пришлось многое. Абз. Когда «Слава» и сопровождающий её СКР «Пытливый» прошли Босфор, на связь с командиром отряда вышел главнокомандующий ВМФ адмирал флота В.Чернавин. Он подробно расспросил о ходе плавания и подготовки к обеспечению переговоров, хотя перед выходом кораблей лично проверил их готовность. Адмирал флота В.Чернавин передал просьбу американской стороны пораньше прибыть в точку рандеву с крейсером «Белкнам», чтобы экипажи имели возможность встретиться, побывать друг у друга в гостях, ближе познакомиться. Это тоже важная форма народной дипломатии. Наш отряд увеличил ход и на сутки раньше намеченного прибыл к Мальте. Было организовано взаимное посещение кораблей советскими и американскими моряками. Абз. При первой же возможности я отправился на берег. И сразу же почувствовал, что Мальта живет ожиданием советско-американской встречи на высшем уровне. На улицах Валлетты можно увидеть советские и американские государственные флаг, фотографии лидеров наших стран, плакаты с приветственными надписями. Абз. Несколько слов о Республике Мальта. Это государство, занимающее группу островов в центральной части Средиземного моря в 90 километрах к югу от острова Сицилия. Население 333 тысячи человек, главным образом мальтийцы. Столица — Валлетта (15 тысяч человек). Официальные языки мальтийский и английский. Большинство населения католики. Дипломатические отношения с СССР установлены 26 июля 1967 года. В октябре 1981 года во время визита в Валлетту советской правительственной делегации стороны обменялись памятными записками, составляющими соглашение о признании, уважении и поддержке Советским Союзом статуса Республики Мальта как нейтрального государства, проводящего политику неприсоединения. У СССР с Мальтой взаимные деловые связи. Мы поставляем сюда нефть и нефтепродукты, суда и судовое оборудование, цемент. Мальта экспортирует в СССР товары широкого потребления — швейные изделия и трикотаж. На мальтийских верфях ремонтируют советские суда. На судостроительном заводе «Мальта шипбилдинг» (повтор - «Мальта шипбилдинг») по заказу СССР построено восемь лесовозов. Абз. Отношения между СССР и Мальтой, по оценке премьер-министра Э.Ф. Адами (повтор — Э.Ф. Адами), развиваются вполне удовлетворительно. Начало цитаты. «Политика моего правительства состоит в том, чтобы продолжить их развитие, — сказал он в интервью. — Мы целиком поддерживаем инициативы, направленные на упрочение мира, в частности, мира в Средиземноморье. Если бы Средиземное море могло освободиться от всех иностранных флотов, это было бы не только приемлемо для нас — мы полностью за это». Конец цитаты. Абз. Э.Ф. Адами неоднократно подчеркивал, что Мальта не вступит ни в какие военные союзы, не предоставит своей территории никаким военным объектам. И тем не менее сегодня в её территориальных водах, несмотря на противодействие этому решению со стороны правительственной оппозиции, находятся военные корабли СССР и США. Такое исключение сделано благодаря мирной миссии, которую им предстоит выполнить, обеспечивая переговоры руководителей двух великих держав. Абз. Мне удалось с помощью военных переводчиков капитана 2 ранга В.Пермякова и капитан-лейтенанта А.Черноморченко (повтор В.Пермяков, А.Черноморченко) взять короткие интервью у первых же мальтийцев, с которыми мы встретились. Абз. — Испытываю чувство удовлетворении и гордости, что переговоры такого высокого уровня будут проходить на советском и американском кораблях близ берегов Мальты, — сказал Пол Галья. — Искренне желаю, чтобы они стали важной вехой на пути к миру на нашей планете, взаимопониманию между народами. Абз. — Народ Мальты традиционно миролюбив и гостеприимен, — высказал свое отношение к переговорам Ант Милья. — Пусть встреча здесь, у наших берегов президентов Горбачева и Буша послужит делу разоружения и разрядки, в частности, в Средиземноморье. Именно таких итогов мы ждем от советско-американских переговоров на высшем уровне. Абз. Итак, 2 декабря на борт «Славы» поднимутся М.С. Горбачев и Дж. Буш. Весь мир ждет добрых результатов от их встречи. Абз. Капитан первого ранга С.Турченко, спец. корр. «Красной звезды». Абз. Валлетта.

КОМПАС ДЛЯ РЕДАКЦИИ «КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ» КУЗАРЮ

Передаю материал «Слава» - «Белкнап»: впервые вместе» под рубрику «Репортаж с американского крейсера». Абз. «Красная звезда» уже рассказала о том, как идет подготовка к обеспечению советско-американских переговоров на высшем уровне на ракетном крейсере «Слава». Наш корреспондент, аккредитованный на Мальте, побывал на американском крейсере «Белкнап», который впервые со дня своего существования выполняет общую задачу совместно с советским кораблем. Публикуем его репортаж. Абз. Когда»Слава» вошла в бухту Марсашлокк, крейсер»Белкнап» уже стоял здесь на якорях в двух кабельтовых от причала, у которого пришвартовался советский теплоход «Максим Горький» — предполагаемая резиденция М.С, Горбачева на период переговоров. Наш ракетный крейсер стал на якоря рядом с «Белкнапом». Едва ли не весь американский экипаж вышел на верхнюю палубу, чтобы поприветствовать советских моряков. С берега «Славу» приветствовали многочисленные группы мальтийцев, вокруг крейсера сновали катера с телерепортерами на борту. Абз. «Слава» и «Белкнап» не раз встречались в Средиземном море при выполнении каждый своей задачи. И это было олицетворением того, что можно охарактеризовать одним словом — противостояние. И вот впервые у них единая, сугубо мирная цель. Чтобы как можно лучше ее осуществить, нужно скоординировать действия, спланировать совместные мероприятия. Для этого, как только «Слава» стала на якоря, группа офицеров штаба Черноморского флота отправилась на катере на «Белкнап». С ними довелось побывать на крейсере и мне. Абз. У трапа н ас встретил старший помощник капитана Дж. Декавеч. После взаимных приветствий мы побеседовали с командиром капитаном первого ранга Джоном Ф. Сиглером. Он сказал:

— На нас большое впечатление произвел ваш крейсер, мне хотелось бы побывать на нем, посмотреть, познакомиться с моряками. Мы гордимся, что участвуем в обеспечении встречи наших лидеров, надеемся, что она послужит дальнейшему сближению СССР и США.

Сиглер также рассказал, как будет проходить церемония:

— Когда Горбачев подходит на катере, склянки отбивают 8 ударов (это обозначает, что к кораблю подходит президент). Как только его нога ступит на борт, еще удар склянок и по трансляции объявление: Председатель Верховного Совета СССР. У борта строй почетного караула, для США традиционно 8 человек (у нас 40). Горбачев обходит строй, в конце которого стоит командующий Шестым флотом США вице-адмирал Т.Д. Вильямс и президент Буш. Командир приветствует Горбачева вначале. А потом Горбачев здоровается с Вильямсом и Бушем. Оркестр играет гимны США и СССР. Г. и Б. уходят в кают-компанию, где пройдут переговоры делегаций, а затем удаляются в флагманский салон, где остаются для переговоров один на один. Если бы мне пять лет назад сказали, что я буду на своем корабле принимать и дружески беседовать с советскими офицерами, я бы подумал, что со мной не очень умело шутят. Очень приятно, что мы пришли к этому. Хочется верить, что отношения наши еще более углубятся.

— Были ли в городе?

— Да. Я был два часа в воскресенье. Все было закрыто, но понравилась старина. Мы американцы очень любим старину. Город маленький, уютный. Советуем посмотреть. А вообще некогда. Готовимся. Давайте посмотрим помещения, где будут проходить переговоры. Правда, их нужно еще готовить. Но общее впечатление можно получить.

— Наш «Максим Горький» пришел, а из США, что, лайнера не планировалось?

— Наши лайнеры все на Гавайях (смеётся ).

«Этот новый малый - Михаил Горбачев»

В четверг, 10 декабря 1987 года, по окончании своего первого визита в Соединенные Штаты, Михаил Горбачев вышел из Белого дома, попрощался с Рональдом Рейганом и сел на заднее сиденье своего черного лимузина «ЗИЛ» вместе с вице-президентом Джорджем Бушем.

Машина покатила по дороге, ведущей от Белого дома, под мелким дождем, направляясь «а военно-воздушную базу Эндрюс, и Буш сказал Горбачеву, что ему пришла одна идея, но он предпочел бы, чтобы Горбачев не оглашал того, что он сейчас услышит. Горбачев кивнул.

Хотя до начала президентских выборов в 1988 году оставалось еще три недели, вице-президент уже вовсю вел кампанию за то, чтобы быть выдвинутым кандидатом от республиканской партии. Лидер сената от его партии Роберт Доул из Канзаса, по данным нескольких опросов общественного мнения, опережал его.

Буш сказал: «Есть немало шансов, что я выиграю на президентских выборах в будущем году. Сейчас Доул выглядит весьма опасным соперником, но я думаю, что республиканцы выдвинут меня. Если меня выберут, - а я думаю, что выберут, - знайте, что я хочу улучшения наших отношений».

Буш объяснил, что за семь лет на посту вице-президента при Рональде Рейгане ему приходилось держать свои умеренные взгляды при себе. Он пояснил, что Рейгана окружают «отпетые убийцы-интеллектуалы», которые будут счастливы ухватиться за любое доказательство того, что вице-президент в глубине души - либерал. Поэтому во время кампании 1988 года ему придется делать и говорить многое с таким расчетом, чтобы быть избранным. Господин Горбачев не должен обращать на это внимания.

Горбачев ответил, что все понимает. Много времени спустя, вспоминая этот разговор, он скажет, что «это была самая важная из всех наших бесед с Бушем». На протяжении последующих четырех лет всякий раз, как ближайшие помощники советского руководителя жаловались, что Буш потворствует республиканским консерваторам, Горбачев напоминал им о беседе в лимузине и говорил: «Не волнуйтесь. Сердце у него там, где надо».

За первые сорок шесть лет жизни Джордж Буш лишь изредка имел дело с Советским Союзом. Когда Буш был послом в ООН в 1971–1972 годах при Ричарде Никсоне, он возил своего советского коллегу Якова Малика на игру нью-йоркской бейсбольной команды (принадлежавшей его приятельнице Джоан Уитни Пэйсон), но это мало что изменило в дипломатических отношениях между странами.

Когда Буш был директором ЦРУ в администрации Джералда Форда, консервативно мыслящие критики разрядки и сторонники вооружения Америки обвиняли Управление в том, что оно систематически недооценивает военную угрозу со стороны СССР. Вместо того, чтобы стать на защиту профессионалов-разведчиков, которыми он руководил, и защитить Управление от нажима со стороны политиканов, Буш постарался утихомирить правое крыло. Он предложил создать комиссию из людей, не имеющих отношения к ЦРУ, которая наблюдала бы за методами работы Управления. Он открыл этим людям доступ к секретным материалам и санкционировал подготовку ими доклада с оценкой сверхсекретной разведывательной информации ЦРУ о различных сторонах деятельности Советского Союза.

Как и следовало ожидать, эта группа, названная Командой Б, объявила, что ЦРУ проявляет излишнюю мягкость к СССР, и присоединилась к все возраставшему хору голосов, призывавших к новой американской программе вооружения. Один из помощников Буша в ЦРУ вспоминает, что его начальник, «рассматривая данные стратегического значения, никогда не высказывался определенно. Главной его заботой было попытаться примирить различные точки зрения… Он из тех, кто берется за разрешение проблем». Буш как-то сказал: «Решите же эту чертову проблему. Если для этого нужна Команда Б, используйте ее».

После того, как Форд потерпел поражение на выборах 1976 года, Буш сказал, что готов остаться на посту директора ЦРУ, но Джимми Картер отказал ему в этом. Осенью 1978 года Буш прилетел из Хьюстона в Нью-Йорк на частный обед. Кроме него на этом обеде были видные фигуры, занимающиеся внешней политикой на Северо-Востоке, в большинстве своем демократы. После десерта Буш выступил с критикой Картера за то, что он не противостоит советской угрозе. В качестве примера Буш привел продвижение коммунистического влияния в Сомали и Эфиопии и колебания президента по поводу развертывания работ над нейтронной бомбой.

Один из демократов, работавший в Госдепартаменте при администрациях Кеннеди и Джонсона, назвал выступление Буша «упрощенческим» и «невежественным». Буш, разозлившись, заявил в ответ, что демократ «самонадеян» и «мягок», как и либеральная внешняя политика, которую вело представляемое им ведомство, - ничего удивительного, что эти политики потерпели крах!

Существование Команды «Б» и то, что Рональд Рейган чуть не победил Форда в 1976 году, показывало, что центр республиканской партии переместился на Юго-Запад и что он поправел. Интернационалистское атлантическое крыло партии теряло почву, уступало ее более консервативным элементам. В 1978 году Буш публично подал в отставку со своих постов в Трехсторонней комиссии и в Совете по международным отношениям, объявив их «слишком либеральными».

Когда Буш присягал в 1981 году в качестве вице-президента, он знал, что чистота его идеологических воззрений и его характер находятся под подозрением у сторонников Рейгана. А Рейган был преисполнен решимости поставить в известность Москву о том, что в Вашингтоне устанавливается новый, более жесткий режим. Ему не хотелось опровергать это утверждение, дав Бушу, славившемуся своей умеренностью, видную роль во внешней политике.

Вице-президент признавался - правда, лишь в частных беседах, - что ему было не по себе от резких высказываний и жестов, какие позволял себе Рейган по отношению к Советскому Союзу в начале первого срока их совместной деятельности. В ноябре 1982 года, когда умер Леонид Брежнев, Буш и его жена Барбара путешествовали по Африке. Буш надеялся, что Рейган пошлет его на похороны в Москву представлять Соединенные Штаты, но ему не хотелось создавать впечатление, что он этого добивается. И Буш рявкнул своему помощнику по национальной безопасности адмиралу Дэниелу Мэрфи: «Ничего не планировать!»

Когда Рейган поручил Бушу присутствовать на похоронах, Буш полетел во Франкфурт, где его ввел в курс дела молодой аналитик Роберт Блэкуэлл, специалист по Советскому Союзу в ЦРУ.

Блэкуэлл с презрением относился к широко распространенным слухам о том, что новый советский руководитель - Юрий Андропов, бывший председатель КГБ, - является втайне американофилом, который обожает читать романы Жаклин Сьюзанн и попивать виски; Блэкуэлл считал, что Андропов может стать сильным лидером и постарается использовать свой «недюжинный интеллект», чтобы восстановить «социалистический порядок и дисциплину», хромавшие при Брежневе.

Встретившись с Андроповым в Москве, Буш пошутил, что они «были в одном деле», возглавляя разведку. Позже вице-президент уединился с послом Артуром Хартманом, госсекретарем Джорджем Шульцем и их помощниками в Спасо-хаус, официальной резиденции американского посла. Им была предложена икра с шампанским. Хартман предупредил своих гостей, что старинный особняк прослушивается. Вице-президент заметил, что находит нового советского лидера непримиримым и твердым: «По-моему, он умный. Возможно, мы сумеем с ним поладить. Но надо быть осторожными».

В феврале 1984 года, когда Андропов умер от почечной недостаточности, Рейган попросил вице-президента снова полететь в Москву. В личном отсеке Буша на борту самолета № 2 Роберт Блэкуэлл ознакомил вице-президента с краткой справкой ЦРУ о новом советском руководителе - Константине Черненко. Блэкуэлл признался, что в ЦРУ поражены назначением Черненко на высшую должность в Кремле, особенно после того, как он проиграл этот пост Андропову в 1982 году.

А многие в Вашингтоне помнили, как Черненко подносил спичку к сигарете Брежнева, когда тот пытался сократить курение. В ЦРУ Черненко окрестили «слабохарактерной сестрой». Но даже Черненко, выступая в 1982 году в Тбилиси, предупреждал, что Советский Союз находится на грани внутреннего кризиса.

Помощник Буша по национальной безопасности, бывший сотрудник ЦРУ Дональд Грегг, сказал вице-президенту, что финская разведка считает семидесятидвухлетнего Черненко фигурой переходной. После его смерти начнется грандиозная борьба за будущее Советского Союза между консервативно настроенным руководителем ленинградской партийной организации Григорием Романовым, которого финны, будучи близкими соседями, достаточно хорошо знали, и человеком, от которого можно ждать поворота к лучшему, - «этим новым малым Михаилом Горбачевым».

В Москве, увидев уже больного Черненко на трибуне мавзолея Ленина, и притом достаточно близко, вице-президент понял, что скоро ему придется снова приезжать сюда на похороны. Свою фотографию жене посла Хартмана Донне он надписал: «Следующие похороны - за мой счет. (Никому не показывать.)» А сотрудникам посольства шутливо заметил: «Скоро увидимся - в то же время, в будущем году!»

Перемена в советском руководстве и приближение президентских выборов в 1984 году побудили Рейгана предложить Черненко встречу на высшем уровне, желательно в июле, до съездов обеих политических партий. Демократы уже сетовали на кризис в американо-советских отношениях и на то, что Рейган - первый президент со времен Герберта Гувера, который не встречался со своим советским коллегой.

Буш всячески подталкивал президента к проведению встречи в верхах. Он предложил Рейгану - для выяснения позиции советской стороны - послать в Москву с личным письмом к Черненко генерала Брента Скоукрофта, который был советником Джералда Форда по национальной безопасности. Рейган согласился. Однако, когда Скоукрофт прибыл в Москву, никто из высших советских чиновников не пожелал с ним встречаться. Один из них спросил посла Хартмана: «Если нам хотят что-то сообщить, почему не сообщают официально?» Черненко отклонил предложение президента о встрече в верхах.

В марте 1985 года Черненко умер. В Женеве, по пути в Москву, Буш узнал, что новым руководителем будет Горбачев. Роберт Блэкуэлл, встретивший вице-президента в Москве, напомнил, что ЦРУ многие месяцы предсказывало приход Горбачева к власти: Горбачев ведь уже был вторым человеком в советской коммунистической партии; начальником его был Андропов.

Американцы, сопровождавшие Буша, шутили, что они теперь уже досконально знают церемонию похорон: сначала надо пройти перед гробом, затем будет военный парад на Красной площади, затем прием в Георгиевском зале и, наконец, ужин со спагетти в Спасо-хаус, приготовленный превосходным итальянским поваром.

Вице-президент и Блэкуэлл были потрясены тем, что москвичи, казалось, с радостью избавлялись от своих «немощных старцев». Они видели, как всего через полчаса после похоронной процессии рабочие срывали портреты Черненко и бросали их. Буш заметил, что их хозяева, похоже, едва могли дождаться захоронения старика, чтобы скорее вручить судьбу своей страны новому, пятидесятичетырехлетнему лидеру.

Горбачев принял Буша и госсекретаря Шульца в Екатерининском зале. В своем сорокапятиминутном монологе он сказал, что Советский Союз не заинтересован в конфронтации с Соединенными Штатами. Он выразил надежду, что Вашингтон будет вести с Советским Союзом серьезные переговоры в Женеве по поводу ядерных вооружений. После этой встречи Блэкуэлл предсказал Бушу, что Горбачев будет действовать быстро. На это указывала, в частности, его самоуверенность, а кроме того, военные стали реже, чем прежде, появляться на советском телевидении. Вице-президент согласился, что они имеют тут дело с «чем-то другим». В противоположность Брежневу, Андропову и Черненко Горбачев - «очень обходителен»…

В октябре 1986 года Рейган встретился с Горбачевым в Рейкьявике, где советский лидер, ко всеобщему удивлению, внес предложение о существенном сокращении атомных арсеналов обеими странами. В декабре 1987 года Горбачев прибыл с визитом в Вашингтон, где они с Рейганом подписали договор о ликвидации ядерных ракет среднего радиуса действия. В один из трех дней, в течение которых проходила встреча в верхах, Буш прибыл в советское посольство на Шестнадцатой улице - на завтрак с блинами и икрой. На завтрак Буша сопровождали его сторонники по предстоящей кампании по выборам президента, в том числе Джон Сунуну, боевой, крайне антисоветски настроенный губернатор Нью-Гемпшира, регулярно отмечавший День венгерских борцов за свободу и День освобождения Литвы - в 1987 году отмечать это еще было чудаковатым донкихотством. Стремясь избежать полемики, Сунуну восхвалял перед Горбачевым научные достижения американцев и русских.

После встречи Горбачев предложил Бушу подвезти его в Белый дом на своем лимузине.

«Располагайтесь в моем танке!» - сказал он, когда они сели. Тогда вице-президент сказал: «Как жаль, что вы не можете остановиться и зайти в один из магазинов, - я думаю, американский народ тепло встретил бы вас».

Они только проехали мимо толпы на углу Коннектикут-авеню, как Горбачев сказал шоферу: «Останови машину». Он вышел из лимузина и воскликнул по-русски:. «Я хочу поприветствовать вас!» В толпе многие от изумления раскрыли рот, а Горбачев стал пожимать людям руки. Тут и Буш вышел из машины, чтобы сняться с ним, но камеры - да и толпа - были нацелены только на Горбачева.

Они поехали дальше, к Белому дому, и Буш, явно находясь под впечатлением от общения гостя с народом, спросил: «Вы часто этим занимаетесь?» Горбачев ответил: «Я поступаю так в Москве и поступаю так всякий раз, как выезжаю на периферию… Руководители не должны отрываться от народа».

По мере приближения конца своего правления, улыбчивый и радостно-дружелюбный Рейган невольно служил все более четким фоном для Буша, который усиленно старался казаться менее поддавшимся обаянию Горбачева и более склонным жестко торговаться с Кремлем. Во время посещения Рейганом Москвы в июне 1988 года произошел знаменитый случай, когда Горбачев на Красной площади взял на руки маленького мальчика и велел ему «поздороваться за руку с дедушкой Рейганом». Один из журналистов спросил потом Рейгана, считает ли он Советский Союз по-прежнему «империей зла». Президент ответил: «Нет, я имел в виду другое время, другую эпоху».

А Буш, отдыхавший в своем доме в Кеннебанкпорте, штат Мэн, пел совсем другую песню: «Холодная война» не кончилась», - оповестил он репортеров. На следующий месяц Буш снова выступил с предупреждением против «наивно-оптимистического, исполненного эйфории взгляда на дальнейшее развитие событий». Во время осенней кампании он говорил, что будет «оказывать давление на Москву с целью дальнейших перемен». Он выступал против сокращений в бюджете на оборону и на Стратегическую оборонную инициативу (СОИ), любимый проект Рейгана по созданию в космосе противоракетного щита. В своих первых дебатах с кандидатом от демократической партии Майклом Дукакисом Буш настаивал на том, что «по советскому эксперименту еще не вынесено суждения».

В декабре 1988 года, после выборов, Рейган в последний раз встретился с Горбачевым в качестве президента за завтраком на станции береговой охраны США на Губернаторском острове, в гавани Нью-Йорка. Буш согласился присутствовать, но на вторых ролях.

Утром Горбачев выступил в ООН со своей важнейшей речью. Он заявил, что «применение силы или угроза ее применения» не может больше быть «инструментом внешней политики». Он объявил о своем намерении сделать военную доктрину СССР чисто оборонительной и убрать из Восточной Европы полмиллиона советских солдат, а также большое количество танков, артиллерии и военных самолетов.

Перед завтраком репортеры попросили Рейгана высказаться по поводу инициативы Горбачева, и Рейган сказал: «От души одобряю». Буш продолжал держаться той же линии, что и предшествующие восемь лет, только на сей раз с оттенком высокомерной иронии. «Я поддерживаю то, что сказал президент», - заявил он. А Горбачев, стремясь добиться расположения только что избранного президента, с широкой улыбкой заметил: «Это один из лучших ответов, какие я слышал в этом году!»

В ответ на замечание Рейгана, что, по данным последнего опроса, 85 процентов американцев поддерживают новый характер отношений, установившихся с Москвой, Горбачев вновь обратился к Бушу и сказал: «Мне приятно это слышать. Игру эту следует назвать «Продолжение следует». В ходе беседы вице-президент вдруг не выдержал: «Какие вы можете дать мне заверения, что перестройка и гласность будут успешны, чтобы я мог сообщить об этом американским бизнесменам, желающим вложить средства в Советском Союзе?»

Горбачев гневно посмотрел на него и отрезал: «Вы достаточно скоро убедитесь, что я ничего не делаю напоказ, и если что-то делаю, то не с целью подорвать ваши позиции, поразить вас или использовать.

Я занимаюсь реальной политикой. Я так поступаю, потому что это необходимо. Я так поступаю, потому что в моей стране происходит революция. И я ее начал. И все аплодировали мне, когда я ее начал в 1986 году, а теперь не всем это так уж нравится. Тем не менее революция произойдет…».

В воскресенье, 18 декабря 1988 года, Генри Киссинджер вошел в Малый кабинет вице-президента в Западном крыле для спокойного разговора с избранным президентом, Бейкером и Скоукрофтом. Киссинджер сказал Бушу, что он может стать «первым президентом, обладающим реальной возможностью положить конец «холодной войне».

Почему бы нам исподволь не начать переговоры о сделке? - предложил Киссинджер. - Пусть Горбачев пообещает не использовать силу для подавления реформ и либерализации в Восточной Европе, а Запад в обмен пообещает не использовать экономические и политические перемены, которые там произойдут, в ущерб интересам безопасности Советского Союза.

Например, - сказал Киссинджер, - Запад может взять на себя обязательство не использовать Восточную Европу в качестве базы для ведения тайных разведывательных операций против Советского Союза. Он может заявить, что отказывается от дальнейших попыток выманить восточноевропейские страны из Варшавского пакта. А Горбачев, не имея возможности применить военную силу, вероятнее всего даст Восточной Европе возможность глотнуть политической свободы, что ей необходимо для воссоединения с Западом.

Предложение было классически киссинджеровское: с помощью тайной дипломатии на высоком уровне достичь договоренности, основанной на равновесии сил. Киссинджер дал понять, что не возражает отправиться с такой миссией к Горбачеву - это позволило бы ему вновь очутиться в центре американо-советских отношений, особенно при том, что Скоукрофт, его давний друг и протеже при администрации Никсона и Форда, сидит в Совете национальной безопасности, а в Госдепартаменте внешней политикой занимается неофит Бейкер.

Буша заинтересовала идея Киссинджера, и он поручил ему отвезти в Москву письмо Горбачеву за своей подписью. Бывший госсекретарь был в восторге. В январе, за неделю до вступления президента в должность, Киссинджер вылетел в советскую столицу.

События в Восточной Европе уже начали подтверждать озабоченность Киссинджера предстоящей конфронтацией между вновь пробуждающимися демократическими силами и твердокаменными режимами. В понедельник, 16 января 1989 года, в Праге произошли аресты среди демонстрантов, вышедших на улицу, чтобы отметить двадцатую годовщину самосожжения Яна Палаха, студента, покончившего с жизнью в знак протеста против советского вторжения в 1968 году.

Было арестовано восемьдесят человек. Среди арестованных находился драматург-диссидент, которого затем приговорили к девяти месяцам тюрьмы за «подстрекательство к беспорядкам». Это был Вацлав Гавел.

А в Москве в этот день Киссинджер встречался в Кремле с ближайшим помощником Горбачева - Александром Яковлевым. Яковлев был одной из ключевых фигур в мозговом центре Горбачева, главным пропагандистом и теоретиком «гласности». Он учился по обмену в Колумбийском университете в конце 50-х годов, затем был послом в Канаде в начале 80-х, превосходно говорил по-английски.

Яковлев предупредил Киссинджера, что определенные деятели коммунистической партии, придерживающиеся жесткой линии, недовольны политикой Горбачева. На закрытых заседаниях они жестоко критикуют его за то, что он отходит от социализма и продается Западу. Яковлев дал понять, что Горбачеву и его коллегам-реформаторам нужны признание и поощрение со стороны Запада, чтобы иметь возможность проводить свою программу в стране.

Киссинджер ответил, что улучшение американо-советских отношений при Рейгане было в значительной мере косметическим. Настало время насытить их большим содержанием. Он заметил, что хорошо знаком с Бушем и недавно встречался с избранным президентом и его главными советниками. Далее он сказал, что хочет сделать одно предложение, которое следует считать полуофициальным, поскольку Буш благословил его на это.

Ситуация в Европе, сказал Киссинджер, опасно нестабильна. Политическая эволюция вполне может перейти в революцию, а это, в свою очередь, может породить международную конфронтацию. Киссинджер вызвал к жизни двуликий призрак, который, как он знал, не может не напугать любого советского человека: в Восточной Европе начнутся-де попытки высвободиться из тенет, привязывающих эти страны к Советскому Союзу, а к этому может добавиться возрождение германского национализма, что, вероятно, побудит ФРГ с еще большим рвением использовать сложности, существующие между Восточной Германией и Кремлем.

Киссинджер высказал предположение, что если перед Советским Союзом встанет перспектива «потерять» Восточную Европу - особенно Восточную Германию, - СССР может счесть необходимым применить силу с целью укрепить свои позиции в этом регионе. Это вызовет ту или иную достаточно сильную реакцию со стороны Соединенных Штатов. Киссинджер напомнил, что в начале XX века великие державы вовсе не собирались начинать Первую мировую войну, и тем не менее кризисные ситуации вызвали цепную реакцию, так как никто не знал пределов допустимого.

С целью избежать сейчас такой опасности Киссинджер предложил провести между США и СССР переговоры на высоком уровне, чтобы достичь взаимопонимания по ряду вопросов, - в одних случаях официально, в других - неофициально. В ходе этих переговоров будут установлены пределы того, на что может Советский Союз пойти для защиты своих интересов в Восточной Европе; Запад же в обмен пообещает ничего не предпринимать для ускорения перемен на Востоке, в особенности если такого рода действия могут быть восприняты в Кремле как угроза безопасности СССР.

Киссинджер сказал, что сверхдержавы не могут остановить ход истории, но они могут помешать взрывоопасному развитию событий. Он повторил, что обсуждал свою идею с людьми, которые будут работать в формирующейся администрации. Эти люди готовы к честному диалогу. Какой ответ он должен отвезти в Вашингтон?

Яковлев ответил, что Кремль готов начать с администрацией Буша подробное обсуждение мер, которые будут регулировать процесс перемен в Европе и преуменьшат разрушительное влияние этих перемен на отношения между Востоком и Западом. Яковлев высказался за то, что обе страны - Соединенные Штаты и Советский Союз - заинтересованы в сохранении статус-кво в Европе на ближайшее будущее.

Киссинджер согласился, однако добавил, что в Соединенных Штатах это будет трудно отстаивать: американское общественное мнение никогда не позволит правительству США столь явно согласиться с тем, чтобы Восточная Европа оставалась под господством Советов.

Двумя днями позже, в среду, 18 января, Горбачев пригласил Киссинджера в свой парадный кабинет в Кремле. С советской стороны присутствовали лишь переводчик и Анатолий Добрынин, бывший в течение двадцати трех лет послом в США и тесно сотрудничавший с Киссинджером, когда оба находились на командных постах в Вашингтоне. Теперь Добрынин был советником Горбачева.

Киссинджер вручил Горбачеву письмо от Буша, в котором тот заверял Горбачева, что прогресс в советско-американских отношениях, начатый при Рейгане, будет продолжаться… но не сразу. Избранный президент писал, что он надеется, Горбачев поймет: новой администрации необходимо какое-то время, чтобы разобраться в советско-американских отношениях, все взвесить и рассмотреть варианты направления политики.

Киссинджер изложил свое предложение достичь договоренности по Восточной Европе. Заинтересована ли советская сторона в таком соглашении? Горбачев пригнулся к столу и, приподняв бровь, слегка усмехнулся. «Я просматриваю за этим вопросом другой вопрос», - сказал он. Он-де подозревал, что Буш через Киссинджера пытается заставить его открыть, в какой мере он намерен отказаться от советского контроля в Восточной Европе.

Киссинджер ответил, что у него «нет никакой тайной повестки дня», это его собственная идея, правда, она заинтересовала избранного президента, и он разрешил Киссинджеру попытаться выяснить реакцию Горбачева. Получив такое заверение, Горбачев сказал, что эту идею, пожалуй, стоит рассмотреть и, если потребуется обратная связь, Киссинджеру следует иметь дело с его старым другом Добрыниным. Киссинджер преисполнился надежды, что его план может сработать.

После ухода Киссинджера Горбачев перечитал письмо Буша. Пришел Анатолий Черняев, главный помощник Горбачева по иностранным делам, старый партийный аппаратчик, работавший главным образом в международном отделе ЦК; Горбачев знал его с пятидесятых годов. Черняев был из тех чиновников, кто не высовывается. Он никогда не отличался выступлениями в защиту реформ, хотя люди, знавшие его еще во времена Хрущева, помнят, что он высказывал в частных беседах довольно либеральные взгляды и дружил с некоторыми политическими диссидентами.

Черняев сказал, что в письме Буша есть «определенное противоречие»: Буш обещает следовать курсу Рейгана, однако намекает, что может внести изменения в американскую политику. Тем не менее Горбачев был весьма доволен тем, что Буш, не теряя времени, связался с ним: какой еще только что избранный американский президент писал советскому лидеру прежде, чем в его распоряжении появилась бумага со штампом Белого дома? И Горбачев написал ответ Бушу, предлагая работать вместе ради «мира во всем мире»…

В четверг, 19 января, Буш позвонил Меридиту Прайсу, редактору «Эндовер буллетин», журнала, издаваемого студентами колледжа, где он учился, в ответ на его просьбу дать интервью. Прайс спросил, что, по мнению Буша, скажут историки о его президентстве, и Буш ответил: «Оставил все после себя в несколько лучшем положении, чем когда пришел. Америка при нем была сильной и неукоснительно двигала вперед демократию». И далее:

«Я говорю «неукоснительно», так как не думаю, чтобы какой-либо серьезный ученый, занимающийся мировой политикой, решил, посмотрев на нашу страну, что шансы социализма или коммунизма в ней повышаются. Я думаю, большинство людей видит, что стимулы частной собственности и свободы, о которых мы думаем, когда думаем о демократии, находятся в процессе расширения, и мне хотелось бы сохранить эти тенденции, с тем чтобы Соединенные Штаты были в них застрельщиками. Так что надеюсь, в конечном счете историки скажут: «Он был не таким, как все. Он старался, как мог».

На следующий день в своем обращении к народу в связи с вступлением в должность Буш нарисовал образную картину своего представления о ценностях и о настроениях в мире: «Эпоха диктаторов окончена. Эра тоталитаризма проходит - его устарелые идеи облетают, словно листья со старого, умирающего дерева… Мы знаем, что движет людьми, - людьми движет свобода. Мы знаем, какой путь правилен, правильный путь - это свобода. Мы знаем, как обеспечить более справедливую и обеспеченную жизнь людям - с помощью свободного рынка, свободных выборов, свободы слова и свободы волеизъявления, которому не препятствует государство».

В воскресенье, 22 января, Брент Скоукрофт поспешил заявить, что у него и у его босса нет никаких иллюзий насчет Горбачева. Выступая по Эй-би-си в программе «Неделя с Дэвидом Бринкли», Скоукрофт сказал, что Горбачев, похоже, «заинтересован в том, чтобы внести разлад в Западный альянс. И, по-моему, он считает, что наилучшим способом осуществить это является мирное наступление, а не угрозы, к каким прибегали некоторые его предшественники».

«Пока у нас не будет доказательств обратного, - сказал Скоукрофт, - мы должны исходить из этого предположения… Я считаю, что «холодная война» не окончена. Как говорится, может забрезжить свет в конце туннеля. Но, думается, все в какой-то мере зависит от того, будет ли это свет солнца или же фары приближающегося паровоза».

Дав Скоукрофту выступить в роли злого полисмена, Буш сыграл роль полисмена доброго. В понедельник, 23 января, утром, он попросил Скоукрофта устроить телефонный разговор с Горбачевым. Буш сказал, что хочет «установить контакт - просто отметиться у этого малого».

Телефонный разговор президента с советским лидером был делом необычным, но решение сделать такой звонок характерно для Буша. Дело в том, что земной шар представлялся ему в виде цветных карт-указателей в своеобразном путеводителе. С разными цветами на глобусе у Буша были связаны представления не только о странах, но и о президентах, королях и премьер-министрах, многих из которых он хорошо знал и ко многим обращался по имени. При возникновении кризиса Буш первым делом инстинктивно хватался за телефон.

Когда Буша соединили с Москвой, он заверил Горбачева, что не допустит никаких «затяжек», хотя и собирается глубоко переосмыслить американские отношения с Советским Союзом. Сразу после звонка Буша Горбачев сказал нескольким своим помощникам, что новый американский президент, похоже, готов считаться с историческими силами и разбираться с мировыми проблемами напрямую, «как водится между людьми».