Русские философы и их основные идеи. Характеристика религиозно-философского направления в психологии россии и основные периоды его развития Русский религиозный философ и психолог

Личность как средоточие

мировоззренческих исканий

В.В. Зеньковского

В. М. ЛЕТЦЕВ

Василий Васильевич Зеньковский (1881-1962) - философ, психолог, педагог, богослов

и церковно-общественный деятель - является одной из значительнейших фигур русского

религиозно-философского ренессанса начала XX в., развернувшегося сначала в России, а

после 1917 г. в эмиграции. В последние годы своего творческого пути, благодаря фунда­

ментальным трудам по истории русской философии, он становится и всемирно известным ученым. В то же время, Зеньковский - ярчайший представитель киевской университет­ ской науки и философии и - шире - "киевской школы" академической мысли. Колорит­ ный след оставил он и в церковно-политической истории Украины.

Тем не менее приходится констатировать, что, несмотря на бесспорную значи­ тельность фигуры Зеньковского и основательность его вклада в развитие отечест­ венной науки и философии, он остается пока еще очень слабо изученным мыслите­ лем. И если характеристику основных пунктов философской системы Зеньковского (финальных воззрений) дал он сам, то история становления этой системы совсем не исследована. Только намечено пока изучение историко-философской концепции Зеньковского. Совсем не изученным остается сегодня психологическое и педагогиЗернов Н. Русское религиозное возрождение XX века / Пер. с англ. 2-е изд. Париж, 1991. 368 с;

Раев Марк. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции 1919-1939: Пер. с англ. / Предисл.

О. Казниной. М.: Прогресс-Академия, 1994. 296 с; Аржаковский А.А. Журнал "Путь" (1925-1940): Поко­ ление русских религиозных мыслителей в эмиграции. К.: Феникс, 2000. 656 с.

Памяти отца Василия Зеньковского. Париж, 1984. С. 121.

Шурляков С. К истории философских обществ в Киеве (Киевские Религиозно-философское и На­ учно-философское общества) // Философская и социологическая мысль. К., 1993. № 7-8. С. 147-186; Ткачук М. Київський періорд творчості В.В. Зеньковського // Maгіcтepiyм. Історико-філософські студії. К.,

1998. С. 28-37.

Дорошенко Д. Moї спомини про недавнє минуле (1914-1918). Львів, 1923; Ульяновський В. Церква в Українській державі 1917-1920 (Доба гетьманату П. Скоропадського). Київ, 1997. С. 14-33.

Зеньковський В.В. Очерк моей философской системы // Вестник РХД. № 66-67. Париж-НьюЙорк, 1962. С. 37-39.

Горбач ЕМ. Историко-философские исследования В.В. Зеньковского: Автореферат. М., 1997. 18 с.

ческое наследие мыслителя, не изучен также и ряд других линий его творчества, всегда, впрочем, восходящих к одному истоку.

Наша статья является попыткой проследить - держась в этом одной из методоло­ гических установок самого В.В. Зеньковского - ключевую роль понятия "личнос­ ти" в становлении и развитии системы его взглядов.

Прежде чем перейти непосредственно к рассмотрению темы, напомним кратко основные вехи биографии мыслителя.

Василий Васильевич Зеньковский (1881-1962) родился в г. Проскурове (ныне Хмельницкий) в семье учителя математики. В 1892 г. поступил и в 1900 г. окончил гимназию в Киеве. С 1900 г. - он студент, затем приват-доцент, а после защиты ма­ гистерской диссертации (Москва, 1915) - профессор (по кафедре философии) Киев­ ского университета св. Владимира. С 1901 г. В.В. Зеньковский непременный участ­ ник (а с 1907 г. руководитель) знаменитой психологической "семинарии" Г.И. Челпанова (из которой вышли Г.Г. Шпет, П.П. Блонский и др.

). В киевские годы он также член (а с 1911 г. - председатель) Религиозно-философского общества в Киеве (осно­ вано в 1907 г.), основатель Киевского научно-философского общества (1914 г.), Ми­ нистр Исповеданий в правительстве гетмана П.П. Скоропадского и участник Укра­ инского Православного Собора (1918 г.). В 1919 г. В.В. Зеньковский эмигрирует сначала в Югославию (с 1920 по 1923 г. - профессор Белградского университета), а затем в Чехословакию, где руководит кафедрой экспериментальной и детской пси­ хологии в Русском педагогическом институте (1923-1926). В 1926-1927 гг. Зеньков­ ский, получив Рокфеллеровскую стипендию, 9 месяцев провел в США, изучая во­ просы религиозного воспитания. В 1927 г. он возвращается во Францию, где до кон­ ца жизни является профессором Православного Богословского института в Париже.

В 1942 г. Зеньковский принял священство. В 1944 г., после смерти о. С. Булгакова, избран деканом Богословского института. С 1923 по 1962 г. Зеньковский - председа­ тель Русского Студенческого христианского движения. Умер Василий Васильевич в Париже 5 августа 1962 г.

Творческое наследие В.В. Зеньковского очень разнообразно. Он много писал по вопросам психологии, педагогики, христианской философии, апологетики, истории философии, литературы и культуры. При этом центральным и, несомненно, связую­ щим его универсальные научные интересы - был интерес к проблеме личности.

Начиная с самых ранних работ по психологии и педагогике и заканчивая поздни­ ми религиозно-философскими трудами, "личность" является либо непосредствен­ ным предметом, либо ключевым понятием его исследований. К углублению и де­ тальной проработке понятия личности Зеньковский возвращался неоднократно, считая учение о личности "труднейшим вопросом философской антропологии". Сам он прямо говорил об определяющем значении темы личности для всего своего твор­ чества. Уже подводя итог своего творческого пути и формулируя основные положе­ ния своей философской системы, он признавался: "В ранние годы я находился под большим влиянием Вл. Соловьева и Л.М. Лопатина, но постепенно мои взгляды ста­ ли меняться - и здесь решающими были для меня размышления над понятием "лич­ ности"...".

См. обзорную статью: Летцев В.М. В.В. Зеньковский: психология в русле православной антропо­ логии // Журнал практикующегого психолога. К., 2000/6. С. 40-44.

Имеется в виду тезис Зеньковского об "общих исходных интуициях", которые изначально опреде­ ляют ход мыслей и логику построений каждого конкретного мыслителя. "Задача историка не в том ведь заключается, - писал Зеньковский, - чтобы реконструировать взгляды данного автора и придать им изве­ стную систематичность, а в том, чтобы уяснить те темы, которые преимущественно определяли творче­ ство данного автора, и те интуиции или исходные построения, которые направляли это творчество". См.

Зеньковский В.В. История русской философии в 2-х тт. Л.: "Эго", 1991. Т. 2. Ч. 2. С. 232; См. также: Т. 1.

Впервые к разработке и формулированию основных положений своей концеп­ ции личности Зеньковский обращается в статье "Принцип индивидуальности в пси­ хологии и педагогике" (Вопросы философии и психологии, М., 1911). Рассматривая личность в контексте давнего "спора между универсализмом и индивидуализмом" (начатого в полемике Аристотеля против теории идей Платона), Зеньковский отме­ чает, что "гуманистический универсализм, лозунгом которого было воспитание об­ щечеловеческого в личности", выразил собою внимание лишь к общему, однообраз­ но повторяющемуся в душе. Однако за общим в душе, подчеркивает он, "есть еще индивидуальное, за ними обоими смутно вырисовывается и сама индивидуальность во всей тайне своего целостного бытия". И если индивидуальное не сплошь запол­ няет нашу личность, а "предстает в каком-то неисследимом сплетении с общим, уни­ версальным", то все же "индивидуальность - есть самая важная, глубокая и самая до­ рогая для нас тайна природы - в ней (индивидуальности) сходятся и все загадки, и на­ дежды, и замыслы наши". Потому принцип индивидуальности, настаивает Зеньковский, должен стать "коренным принципом педагогики", и если он будет про­ думан до конца, то "станет ясно, что он не устраняет, а подчиняет себе принцип уни­ версализма".

Вместе с тем, считает Зеньковский, освещение тайны индивидуальности, кото­ рое дает педагогика, имеет также и общее философское значение. "Философский и религиозный плюрализм, неисследимость связи индивидуального и универсального, правда о любви как пути мистического проникновения в тайну личности, - пишет он, - вот то, что вносит от себя педагогика в общую систему миропонимания".

В статье "Проблема бессмертия у Л.Н. Толстого" ("Путь", М., 1912), Зеньковский вновь обращается к проблеме личности, рассматривая ее в связи с христианским учением об индивидуальном бессмертии. Подробно анализируя пантеистическую метафизику Толстого, он констатирует, что, несмотря на напряженное переживание последним проблемы индивидуального бессмертия, он "прошел мимо тайны индиви­ дуальности".

Рисуя в своих религиозно-философских произведениях достижение индивидуального бессмертия как "приобщение к Богу через разумную жизнь", Тол­ стой фактически воспроизводит мистику универсализма, для которой человеческая личность есть лишь "преходящая форма проявления Бога", лишь временное условие для существования универсальных содержаний. Соотнося толстовское понятие "ра­ зумной жизни" с миром идей Платона, Зеньковский настаивает на неправомерности выделения вневременных и универсальных переживаний личности в особую жизнь и отрыва их от целостной системы личности. "Разум с его общеобязательными сужде­ ниями и ценностями, с присущей ему безусловностью, - подчеркивает он, - продол­ жает все-таки принадлежать той же психической системе, которую зовем мы лично­ стью. В том и состоит метафизическая и психологическая тайна личности, что, осу­ ществляя в потоке своего личного бытия универсальные ценности, она не перестает от этого быть личностью, индивидуальностью".

Пантеизм и универсализм, лежащие в основе концепции Толстого, считает Зень­ ковский, привели к тому, что индивидуальность у него потерялась в универсальном, Зеньковский ВВ. Очерк моей философской системы // Зеньковский В.В. История русской филосо­ фии: В 2-х т. Т. II. Ч. 2. Л.: "Эго", 1991. С. 251.

Цит. по: Зеньковский В.В. Проблема воспитания в свете христианской антропологии. М.: "ШколаПресс", 1996. С. 198.

" Там же. С. 226.

Там же. С. 225.

Там же. С. 226.

Цит. по: Л.Н. Толстой: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2000. С. 521.

Там же. С. 515.

в ней "исчезло все личное, особенное". Конечно, замечает он, "невозможно отрицать относительную правду и пантеистического мистицизма: мир действительно есть тво­ рение Божие, и в нем для проникающего взора всегда просвечивает Божие сияние. Но в мире, также изначально, вечно и индивидуальное". Об этом говорит нам Открове­ ние о Троице. Троичное, и в то же время Единое Божество, пишет Зеньковский, "яв­ ляет нам ту же тайну неисследимого сплетения универсального и индивидуального, общего и личного, какую мы находим и в душе человеческой".

Причину непреодолимой "глухоты" Толстого к индивидуальному Зеньковский видит в психологическом своеобразии и неодинаковой способности к восприятию и переживанию нами индивидуальности. "Если вечность, вневременность универсаль­ ного может быть пережита всяким, кто сознает в себе разумную жизнь, - пишет Зеньковский, - то индивидуальное все же усваивается не всеми и не всеми может быть пережито во всей своей полноте. Можно быть мистически очень чутким к че­ ловеческой душе - и отзываться лишь на то, что есть в мире и в человеке неиндиви­ дуального, общего". Для людей подобного склада, подчеркивает Зеньковский, ин­ дивидуальность есть лишь форма проявления высшего начала, лишь случайное ус­ ловие для существования того общего, что есть в ней. Индивидуальное не воспринимается ими как неотъемлемая, неистребимая и вечная сторона жизни;

лишь то, что познается повторяющимся во всем индивидуальном, предстает им как истинная, вечная реальность. Но есть, отмечает Зеньковский, и "другое отношение к действительности, которое признает полную реальность индивидуального и ут­ верждает его непреходящую ценность". Однако, подчеркивает он, "в живом пережи­ вании реальность и ценность индивидуального доступна лишь тем, кто способен к глубокому чувству, у кого душа полна мистических запросов сердца".

Часто, продолжает Зеньковский, тайна и собственной индивидуальности прохо­ дит для многих незамеченной. При этом, будучи глухими "к собственной душевной жизни, они не воспринимают и Откровения о начале индивидуальности в сфере Высшей Реальности". Потому не случайно, заключает он, что Толстой прошел не только мимо тайны индивидуальности в человеке, но и мимо Откровения о Троице.

Фундаментальным философско-психологическим произведением является вы­ шедшая в Киеве в 1914 г. магистерская диссертация Зеньковского "Проблема психи­ ческой причинности". В этом труде тема личности, индивидуальности, реализуясь в идее своеобразия и "метафизической изначальности психики" и преломляясь через конкретные исследовательские проблемы, явно или неявно присутствует в поле ав­ торского внимания на протяжении всего сочинения. Уже в исходных посылках, при­ мыкая здесь к тезису Г. Риккерта и С. Гессена, Зеньковский подчеркивает громадное гносеологическое значение понятия "индивидуальной причины". Индивидуальная причинность проводима, однако, лишь при четком различении понятий "закономерно­ сти" и "причинности" (т.е. общего, повторяющегося в явлениях и собственно причин­ ной связи), что часто игнорируется современной научной традицией, подчеркивает Зеньковский. В результате в научной "картине" мира остается одна закономерность, а причинность исчезает. Современная наука, замечает Зеньковский, односторонне тя­ готеет к изучению общего, устраняя из поля исследования индивидуальное. И хотя в современной науке довольно много проявлений интереса к индивидуальности (особен­ но в психологии), она еще не достаточно ясно осознала, что индивидуальность от­ нюдь не есть "вариация внешних условий", что она, неся в себе субъектно-творческое начало - залог своей единственности и неповторимости, - должна быть обосно

Там же. С. 521.

Там же. С. 508.

Там же. С. 509.

Там же. С. 521.

вана метафизически. И, хотя индивидуальность не может быть понята как абсолютно независимый центр, подчеркивает Зеньковский, но никогда не удастся и противоположное: "до конца разложить индивидуальность на ее части, до конца све­ сти ее развитие к действию внешних факторов". Современная философская мысль, пишет Зеньковский, также недостаточно считается со всем этим, для нее ин­ дивидуальность совсем не есть "неисповедимая тайна в ее единственности" и непо­ вторимости. Однако, "чем больше подходим мы к изучению индивидуальности, тем ярче выступает перед нами - за всей полнотой ее общего, повторимого - то, что не­ разложимо, единственно и незаменимо", подчеркивает он.

В ряде работ историко-культурологического характера понятие личности стано­ вится у Зеньковского центральным моментом анализа конфессиональных и культу­ рологических проблем. В большой религиозно-культурологической статье "Россия и православие" (Киев, 1915), вышедшей вскоре после защиты магистерской диссер­ тации, понятие личности, взятое в его религиозно-философском измерении, стано­ вится у Зеньковского ключевым и критериальным для сравнительного анализа ду­ ховной жизни Западной Европы и православной России.

Отмечая негативные стороны западноевропейского индивидуализма (в католиче­ ском и протестантском его вариантах), Зеньковский говорит о "безнадежной плос­ кости" той религиозно-философской мысли, которая не способна "подняться до по­ нимания подлинной ценности личности". Современные европейцы, пишет он, "оду­ шевленные идеалами свободы и индивидуализма, не сознают христианского смысла и христианских корней этих идеалов". И если духовная жизнь Европы, несмотря на видимые исключения, воодушевлена все же "идеалами философского персонализма, чувством высшего, непреходящего значения личности", то это определилось разра­ боткой именно христианских тем. И вера в человеческую личность, и пламенная за­ щита свободы, восходят, по убеждению Зеньковского, в своих глубочайших корнях к христианскому опыту, к христианскому мироощущению, "к тому дивному открове­ нию о человеческой личности, которое знает только христианство". Однако, заме­ чает Зеньковский, философское сознание Запада, оказавшееся не в состоянии вмес­ тить христианского благовестия о свободе во всем его подлинном смысле, не может овладеть и философским содержанием персонализма, хотя и упорно стремится к со­ зданию персоналистической метафизики.

Решить проблему личности и загадку свободы, настаивает Зеньковский, возмож­ но "лишь в перспективах христианства, этой единственной философии свободы и метафизики личности". Именно христианство, утверждая метафизическую связь на­ шу с Божеством, подчеркивает он, "впервые только и обосновывает идеальную цен­ ность индивидуальности".

В книге "Психология детства" (Берлин, 1923) Зеньковский вновь возвращается к метафизической проблематике личности, к теме религиозных истоков персонализ­ ма. Анализируя понимание личности в современной ему психологии, он подчеркива­ ет, что личность не есть простая сумма, внешнее единство психических процессов, как это утверждают номиналистические теории. Но не есть она и чисто актуальное единство, как это представляется актуалистам. Личность всегда глубже своего эмпи­ рического выражения, в ней всегда действительна ее внеэмпирическая глубина. Че­ ловек, пишет Зеньковский, никогда не бывает только дан, он никогда не закончен, он всегда и "задан", перед ним всегда раскрыта бесконечная перспектива духовного развития. А значит, заключает он, невозможно не усмотреть "нечто истинное в меЗеньковский В.В. Проблема психической причинности. К.: Типогр. Императорского ун-та св. Вла­ димира, 1914. С. 408.

Там же. С. 409.

Зеньковский ВВ. Россия и православие. К.: изд. ж-ла "Христианская мысль", 1916. С. 18.

Там же. С. 8.

тафизическом понятии личности, в том метафизическом персонализме, который впервые строил Платон, а в новое время Лейбниц, Гербарт, Лотце, Ренувье, Тейхмюллер, Лопатин, Штерн".

Без метафизического измерения, без метафизической глубины, подчеркивает Зеньковский, - жизнь личности тускнеет и утрачивает смысл. Потому "метафизиче­ ское понятие личности, открытие метафизической стороны в личности (что впер­ вые находим у Платона) определяет и новый взгляд на весь мир, который характе­ ризуется как персонализм, - в основе его лежит резкое различие "личности" от "ве­ щи"". И сегодня, замечает Зеньковский, несмотря на значительное влияние имперсоналистических систем, "все сильнее и ярче сказываются успехи персонализ­ ма".

Персоналистическая метафизика, в понимании Зеньковского, не может, однако, ограничиваться чисто психологическими или чисто философскими построениями, но требует религиозного обоснования. В книге "Проблемы воспитания в свете хрис­ тианской антропологии" (Париж, 1934) Зеньковский вновь - теперь уже непосредст­ венно в рамках религиозной антропологии - обращается к проблеме личности, рас­ сматривая ее в контексте педагогических проблем. Отмечая центральное значение понятия "личности" для педагогики, Зеньковский вместе с тем подчеркивает, что это не означает, что личность должна быть в ней верховным и последним принци­ пом. Ни в метафизике, ни в этике, пишет он, невозможно абсолютизирование лич­ ности, невозможно это и в педагогике". Личность человека не развивается ведь "из самой себя", в своих "высших и творческих силах она связана с миром ценностей сверхиндивидуальных, сверхэмпирических". И там, где открывается в личности сверхличное и сверхиндивидуальное, мы имеем дело уже с религиозной проблемой.

"Педагогика, ощутившая в развитии личности ту таинственную глубину, силы кото­ рой не находятся в распоряжении личности, - пишет Зеньковский, - вплотную под­ ходит к религиозной постановке педагогических проблем".

Формулируя принципы православной педагогики, Зеньковский рассматривает личность в связи с библейско-христианским учением об образе Божием. Начало личности, пишет он, является центром человеческой природы, в силу этого все в че­ ловеке личностно, т.е. все восходит к духовному средоточию в человеке. Духовное начало есть корень и источник индивидуальности в человеке, источник его неповто­ римости во всей живой целостности состава человека. Все это, однако, может быть понято правильно, подчеркивает Зеньковский, лишь при учении христианской ант­ ропологии об образе Божием в человеке. "Образ Божий в человеке, - разъясняет он, - не есть его природа, но он входит в его природу и дает ей то начало личности, которого в тварном мире вне человека нет. Начало личности и есть образ Божий в человеке, но, вмещенное в тварное бытие, это начало личности является умален­ ным, лишенным самосущности, оно есть лишь образ Абсолютного Бытия, но не Аб­ солют само в себе".

Умаленность начала личности связана с началом греха в человеке, потому-, отме­ чает Зеньковский, возникает необходимость софиологического истолкования при­ роды человека. В свою очередь, софиологическое учение, а именно, учение о мире как тварной Софии "связывает человека не только со всем миром, но через учение о мистическом единосущии человечества становится ключом к пониманию единства каждой личности с человечеством, связи в личности ее индивидуального, особенно­ го с социальным".

Цит. по: Зеньковский В.В. Психология детства. Москва: "Школа-Пресс", 1996. С. 307.

Там же. С. 312.

Цит. по: Зеньковский В.В. Проблема воспитания в свете христианской антропологии. М.: "ШколаПресс", 1996.С. 14.

Там же. С. 149.

Таковы, в истолковании Зеньковского, некоторые ключевые моменты понима­ ния личности в христианской антропологии.

Анализируя в своих поздних статьях проблематику современности в свете хрис­ тианской интуиции личности, Зеньковский писал, что современность с ее секулярным сознанием, секулярными наукой и культурой исходит из иного, живет иным, а именно, - идеей о дохристианской и внехристианской основе личности. Это, замеча­ ет он, точнее всего выражено в понятии "автономия".

Решая общественные проблемы, политические и социальные вопросы, выраба­ тывая мораль и разрабатывая педагогику - современное сознание, пишет Зеньков­ ский, "исходит лишь из изучения свойств человека, его "естества", его потребностей и не вводит в свой анализ религиозный момент". "Характерным для новейшего со­ знания является и так называемый сциентизм (от лат. scientia - знание), который не есть ведь простое принятие и признание добытых наукой положений, а есть настоя­ щая вера в науку...". Эта "вера", считает Зеньковский, свидетельствует, однако, о неистребимости императивов религиозных движений в душе. Но только в секулярной культуре эти императивы находят для себя такую форму, которая не возвраща­ ет человека к его Высшим Началам, а оставляет его с самим собой, задвигая все веч­ ное в человеке в недоступную ему глубину.

И все же, вечные вопросы - вопрос о смысле жизни, о смысле смерти, устранить невозможно, замечает Зеньковский, они вырастают "из самой глубины персоналистических переживаний". И чтобы найти Смысл жизни, "нужно связать все времен­ ное в человеке с тем, что вечно и абсолютно, связать нашу личность с Абсолютом".

Это и дает христианство - и только христианство, утверждая неразрывную связь эмпирического в человеке и вечного в нем через благовестие воскресения, (т.е. вос­ становления всей полноты человека). Потому, "истинной основой философии лич­ ного бытия, - подчеркивает Зеньковский, - может служить только евангельское благовестие о воскресении". "Только через утверждение личного начала в вечности, т.е. через метафизику личности, возможно развивать тему о личности".

Персонализм - как "принципиальное поставление в основу мировоззрения идеи личности и обоснование самого принципа личности", - определил мировоззренчес­ кие искания Зеньковского. Именно понятие "личности" стало тем средоточием, во­ круг которого концентрировались творческие усилия мыслителя, направленные, по его словам, на то, чтобы "вернуть, насколько это еще возможно, философскую мысль к тем созерцаниям мира, к тому пониманию человека, которые рождались из глубины христианского сознания".

Российский религиозный философ и психолог. В 1922 году выслан за границу. От

"легального марксизма" перешел к религиозной философии, разрабатывал учение "о

всеединстве". Выступал против социализма как крайней степени общественного

рационализма. Основные сочинения: "Предмет знания" (1915), "Смысл жизни" (1926), "Духовные основы общества" (1930), "Непостижимое" (1939), "Реальность и человек. Метафизика человеческого бытия" (изд в 1956 году).

еврейской семье Его отец -Людвиг Семенович -доктор, был удостоен дворянства в

связи с награждением его орденом Са Станислава 3-й степени за службу во время

русско-турецкой войны 1877-1878 годов После смерти отца в 1882 году Семен, его

брат и сестра воспитывались матерью - Розалией Дед со стороны матери М Росянский

глубокого интереса к религии и ее философским проблемам " Мое христианство я

всегда сознавал как наслоение на ветхозаветной основе, как естественное развитие

религиозной жизни моего детства"

Франк посещал гимназию при Лазаревском институте восточных языков в Москве

(1886- 1891), а затем местную гимназию в Нижнем Новгороде, куда переехала его

мать вместе с семьей

после развода Большое влияние на юного Франка оказал также его отчим - Василий

Франк прочитал работы Михайловского, Писарева, Лаврова, пытаясь разобраться в

противоречивом процессе развития общественной жизни. В старших классах гимназии

Семен познакомился с народническими и марксистскими идеями Под влиянием

гимназического кружка, в котором обсуждались работы Маркса, Франк находился и

первые два года учебы на юридическом факультете Московского университета, куда

он поступил в 1894 году В этот период Франк участвует в дискуссиях по вопросам

социализма и политической экономии и занимается "революционной деятельностью"

как сторонник социал-демократов (в гражданском костюме, чтобы студенческая форма

не обратила внимания, ходит в Сокольники "агитировать" рабочих) Вскоре, однако,

он решает "порвать с революционной средой и заняться наукой" "Я чувствовал

раздражение от скороспелых категорических юношеских суждений и от скрывавшегося

за ними невежества"

Постепенно Семен Франк отдалился от своих товарищей по социал-демократическому кружку и начал посещать диспуты, проводившиеся на квартире своего научного руководителя профессора-экономиста А Чупрова Тем не менее он не порывал

связи со студенческим движением

В 1898 году, после получения "выпускного свидетельства" об окончании восьми

семестров университета, Франк откладывает государственные экзамены на год, чтобы

лучше к ним подготовиться Однако сдать экзамены ему не удалось - в стране

начались студенческие волнения Франк был арестован и выслан из Москвы на два

года без права проживания в университетских городах Вначале он едет к родным в

Нижний Новгород, а затем - осенью того же года - отправляется в Берлин, где,

получив разрешение посещать университет, посещает лекции по политической

экономии и философии

В 1898 году Франк познакомился с П Б Струве, оказавшим на него особенно заметное

влияние "Я ему бесконечно обязан в своем умственном и духовном развитии, всю

жизнь - 46 лет близости - мы были глубоко солидарны внутренне (маленькое

политическое расхождение в 20-х годах - не в счет), и 15 лет - от 1902 до 1917

года работали вместе, виделись чуть не ежедневно Я чувствую себя осиротевшим", -

писал он через несколько дней после смерти Струве в 1944 году Франк вошел в

группу "критических марксистов" наряду с Н Бердяевым, С. Булгаковым, П Струве и

М Туган-Барановским Принципиально важной работой Франка того времени стала

"Теория ценности Маркса и ее значение" (1900), которая представляла собой

попытку соединить Марк-сову теорию стоимости с австрийской психологической

школой стоимости

В 1899-1901 годах Франк в основном находился в эмиграции в Германии,

интересовался немецкой философией Наконец весной 1901 года, получив - до

истечения двухгодичного срока высылки - право на сдачу экзаменов в любом из

университетов страны, кроме Московского, Франк возвращается в Россию и сдает их

в Казани Находясь под влиянием труда Ф Ницше "Так говорил Заратустра", Франк

написал статью о Ницше для сборника "Проблемы идеализма" (1902), который отражал

эволюцию "критических марксистов" в сторону идеализма После открытия для себя

Ницше Франк испытал также влияние Фихте, Канта и неокантианства, в 1904 году

С этого времени в его жизни наступает период, характеризуемый им как "годы

ученья и странствий" Зарабатывая на жизнь в основном переводами, он часто ездит

за границу - преимущественно в Штутгарт и Париж, где Струве издает свой журнал

"Освобождение", принимает участие в первом съезде кадетской партии, с осени 1905

года, посте переезда в Петербург, вместе со Струве начинает редактировать

политический еженедельник "Полярная Звезда", а затем в марте 1906 года после его

закрытия становится фактически редактором его кратковременного преемника

"Свобода и культура"

В эти же годы вместе с Бердяевым и Булгаковым С. Франк сотрудничает в журналах

"Новый путь" и "Вопросы жизни" Начиная с 1907 года и вплоть до революции он был

членом редакции журнала "Русская мысль" и вел в нем философский отдел В этом

журнале - одном из лучших в те годы - печатались его статьи, переизданные

впоследствии (с включением ряда работ из других изданий) в виде двух сборников

"Философия и жизнь" (1910) и "Живое знание" (1923)

В этот период политические взгляды Франка претерпели значительные изменения от

откровенно враждебных к российскому государству и его политической системе к

более эволюционистской позиции, Франк и Струве совместно критиковали утопические

политические взгляды и утилитарную этику социалистов Это послужило основой

известного сборника статей "Вехи" (1909), который поставил под сомнение все

оттенки революционного мировоззрения

Свою педагогическую деятельность и академическую карьеру Франк начал

сравнительно поздно, когда ему было уже за тридцать И побудил его к этому брак и

связанный с ним поиск более устойчивого источника существования В июле 1908 года

Франк женится на Татьяне Сергеевне Барцевой - слушательнице высших вечерних

курсов при гимназии М.Н Стоюниной, где он читал лекции по социальной психологии

С этого момента, замечает Франк, - "в моей жизни кончилась. . эпоха молодости,

учения, идейного брожения и искания своего внутреннего и внешнего пути Я

окончательно избрал своим призванием научно-философское творчество и профессуру

по философии"

В семье родилось четверо детей Виктор (1909), Наталья (1910), Алексей (1912) и

Василий (1920).

Под влиянием сочинений Гете и Спинозы Франк эволюционировал от идеалистической к

идеал-реалистической позиции. В последующие годы он синтезировал свои знания по

истории философии и собственное мировосприятие С 1906 года Франк преподавал

философию в различных учебных заведениях Петербурга, включая Бестужевские курсы,

Политехнический институт В 1912 году он принимает православие и становится

приват-доцентом Петербургского университета, а через год командируется в

Германию для завершения работы над магистерской диссертацией "Предмет знания",

которая представляла основу его философской системы (защитил диссертацию в мае

1916 года) Сразу после выхода работу Франка отметили в философском мире. Во

время первой мировой войны Франк жил в Петрограде, работая над книгой "Душа

человека", задуманной им как продолжение "Предмета знания".

Еще летом 1917 года, рассказывает Франк в своих воспоминаниях, Министерство

народного просвещения предложило ему стать деканом и ординарным профессором

открытого в Саратове историко-философского факультета Поскольку перспектив для

продолжения научных занятий в столице практически не было, Франк принял это

предложение. Однако и в Саратове условия жизни в годы Гражданской войны были

нелегкими, поэтому осенью 1921 года Франк решает его оставить и вновь

переселиться в Москву - город своего детства и юности

В Москве он избирается членом "Философского института", выделенного из

университета в особое учебное заведение, и вместе с Бердяевым создает Академию

духовной культуры, в которой на правах декана организует и читает сам публичные

лекции на философские, религиозные и общекультурные темы В эти же годы в одном

из частных московских издательств выходит в свет его книга "Очерк методологии

общественных наук", а в Петрограде - "Введение в философию в сжатом изложении"

Между тем политическая ситуация в стране продолжала оставаться сложной, и осенью

1922 года по решению правительства из советской России высылается большая группа

видных ученых, писателей, философов

Поздней осенью 1922 года немецкие корабли "Пруссия" и "Обербургомистр Хакен"

вышли из питерской гавани

"Философский пароход" (так говорили русские), "корабль дураков XX века" (острили

немцы) увозил интеллектуальную элиту нации Среди пассажиров парохода

"Обербургомистр Хакен" выделялся крупной своей фигурой Семен Людвигович Франк

Близорукие глаза его всегда светились добротой, располагали к откровенному

Высокий лоб мыслителя.

К моменту вынужденной эмиграции Франку было 45 лет Казалось, что его творческий

путь должен был оборваться Однако, как пишет его сын, наиболее зрелые труды он

создал именно "на чужбине, в труднейших бытовых условиях и, большей частью, в

полном духовном одиночестве"

Франк и его семья прибыли в Германию в конце сентября 1922 года и поселились в

Берлине. Хотя он знал немецкий язык с юных лет и свободно говорил на нем, ему

было нелегко зарабатывать на жизнь Вместе с Бердяевым Семён Франк работал в

Религиозно-философской академии, которая, однако, вскоре переехала в Париж и

стала одним из интеллектуальных центров русской эмиграции. Он также преподавал в

Русском научном институте, в котором молодые эмигранты из России обучались по

университетской программе, стал директором института в последний год его

существования (1932) Франк был членом Русского академического союза, вошел в

Братство Св. Софии, а также принимал участие в Русском студенческом христианском

движении. В 1930-е годы с приходом Гитлера к власти многие евреи потеряли

работу, семья Франка, бедствовала. Помощь пришла от швейцарского психоаналитика

Л Бинс-вангера, с которым Франк познакомился в 1934 году и с которым поддерживал

активную переписку. В 1937 году Франк вызывался на беседы в гестапо, это

послужило причиной его спешного отъезда в конце года из Германии во Францию:

семья вскоре последовала за ним.

В Германии Франк был принужден вести жизнь затворника, это сказалось на

чрезвычайной продуктивности его как философа. В первые годы он написал несколько

популярных философских работ для русских студентов "Крушение кумиров" (1924),

"Смысл жизни" и "Основы марксизма" (обе-1926), статью "Я и мы" (1925).

Книга "Крушение кумиров" оставляет впечатление растерянности автора Она скорее

будоражила, чем успокаивала ум Закономерно возникал вопрос о продолжении

Пафос книги, как и предыдущей, - боль за поражение русского народа "Что делать

мне и другим - чтобы спасти мир и тем впервые оправдать свою жизнь? До

катастрофы 1917 года ответ был один - улучшить социальные и политические условия

жизни народа. Теперь - свержение большевиков, восстановление прошлых форм жизни

народа Наряду с этим типом ответа есть на Руси другой, ему родственный -

толстовство, проповедующее "нравственное совершенствование", воспитательную

работу над самим собой"

Франк скептически смотрит на все планы "спасения" России, тем более - всего мира

Причины трагического крушения наших прошлых мечтаний теперь ясны, они

заключаются не только в ошибочности намеченного плана

спасения, но прежде всего - в непригодности самого человеческого материала

"спасателей" (будь то вожди движения или уверовавшие в них народные массы,

принявшиеся осуществлять воображаемую правду, истреблять зло)

Неудача общественных начинаний снова приводит Франка к заключению о

необходимости искать "личное спасение". Этот вывод был сделан в книге "Крушение

кумиров". Здесь он получает дальнейшее развитие Не откладывайте добрые дела,

откликайтесь на ближайшие, неотложные потребности окружающих людей.

В 1930 году он создал самую значительную для того периода работу по социальной

философии - "Духовные основы общества". В 1930-е годы Франк много времени

посвящал книге, которая, вероятно, стала его самой известной, - "Непостижимое".

Работа над ней была начата в Германии, но в той политической обстановке Франк не

смог найти издателя и в конце концов перевел ее на русский язык и опубликовал в

Париже в 1939 году

В 1938-1945 годах Франк жил во Франции. Сначала семья поселилась на юге страны в

курортном местечке Лавьер, но вскоре Франк вместе с женой переехал в Париж. Они

обосновались в Фонтене-о-Роз, общались с русскими эмигрантами. Разразившаяся

война заставила их снова вернуться на юг Франции, где они жили до августа 1943

года, затем, спасаясь от голода, перебрались в маленькую деревушку Сен-Пьер-

д"Аллевар в горах близ Гренобля. Жизнь там была тяжела, особенно из-за

постоянной опасности облав гестапо на евреев. Иногда Франк и его жена вынуждены

были по целым дням скрываться в лесу. Наконец пришло освобождение, и Франк с

женой переехали в Гренобль. В сентябре 1945 года они смогли выехать в Англию и

воссоединиться с находившимися там детьми. Все эти годы Франк не прекращал

работы, написав книги "С нами Бог" и "Свет во тьме"; последняя, хоть и появилась

после войны (1949), но была задумана в те тяжелые годы.

Последние пять лет своей жизни Франк провел с дочерью Натальей в Лондоне. Ее муж

погиб на войне, и она одна воспитывала двоих детей. Большую часть времени с ними

жил сын Алексей, получивший на фронте тяжелые ранения. Франк работал над своей

последней книгой "Реальность и человек", которая была завершена к концу 1947

здоровьем, в 1936 и 1938 годах он перенес обострение сердечного заболевания.

Удивительно, что он вообще смог справиться с тяготами войны.

В августе 1950 года у Франка был обнаружен рак легкого, через четыре месяца, 10

декабря, он скончался. В период болезни он испытывал глубочайшие религиозные

переживания, которые воспринимал как чувство единения с Христом. "Я лежал и

мучился, - говорил он своему сводному брату Льву Заку, - и вдруг почувствовал,

что мои мучения и страдания Христа - одно и то же страдание. В моих страданиях я

приобщился к какой-то литургии и в ней соучаствовал, и в наивысшей ее точке я

приобщился не ко страданиям Христа, а, как ни дерзновенно сказать, к самой

сущности Христа"

Франк отдавал себе отчет, что критиковать материалистические идеи слишком просто

и что совсем иное - предложить философское обоснование для альтернативного

взгляда на мир Делом его жизни стало создание такого обоснования. Главные идеи

Франка изложены в трех книгах, которые были за-

думаны как трилогия: "Предмет знания", "Душа человека" и "Духовные основы

общества". "Предмет знания", вероятно, наиболее сложная работа Франка. Франк

доказывал, что существуют два типа знания" рациональное знание о мире и

непосредственный опыт о нем, который также имеет право на существование, так как

оба - субъект и объект - коренятся в "абсолютном бытии". В работе "Душа

человека", следуя характерному для неоплатонизма разграничению между духом

(духовным началом), душой и телом, он рассматривал человека как существо с

глубокой внутренней жизнью, которая отнюдь не является исключительно продуктом

воздействия окружающей материальной среды. Франк доказывал, что нации так же,

как и индивидуумы, имеют душу, и этот довод определял его последующую

интерпретацию большевистской революции, истоки которой он связывал с духовным

распадом российского национального самосознания.

В книге "Духовные основы общества" Франк использовал понятие "всеединства" для

исследования социальной жизни и доказывал, что состояние всех обществ в большей

или меньшей степени отражает их связь с Богом. Эта работа представляла попытку

пересмотра основ политического либерализма. Поддерживая многие либеральные идеи,

Франк отмечал их неадекватное философское толкование. Он полагал, что свобода и

право должны служить абсолютным духовным ценностям "Либеральный консерватизм"

Франка был одной из многих его попыток примирить идеи личной свободы и

религиозно-государственного "всеединства". Трилогия Франка создавала основу для

всесторонней и взаимосвязанной интерпретации мира, которая по широте и смелости

взглядов напоминала идеалистические концепции Гегеля и Фихте.

Критика Франка современного либерализма вплеталась в его трактовку

большевистской революции Он доказывал, что революция разразилась из-за духовной

ограниченности консервативной и либеральной оппозиции Охраняя государство,

консерваторы, заявлял Франк, отказались от своих религиозных корней, в то время

как либералы, обладая избытком технических знаний и опыта, не понимали того, что

государство и закон имеют абсолютную метафизическую ценность. В результате им не

хватило твердой воли и убежденности, способной противостоять большевикам. Франк

также сетовал на пассивность русской религиозной культуры. В этой и других своих

статьях он воспринимал революцию как симптом разложившейся национальной души,

что, по его мнению, вытекало из процесса секуляризации Европы и, как следствие

этого, упадка христианской гуманистической традиции

Горький опыт революции и эмиграции заставлял Франка в поисках ответа на

волновавшие его вопросы все чаще обращаться к религии С годами творчество Франка

все более приобретало исповедальные черты Он доказывал, что Бог непостижим вне

связи с ним, Франк утверждал, что страдание, воспринимаемое как возможность

приблизиться к Богу, может быть благотворным; при этом он отмечал, что это - его

собственный опыт

Характеризуя свою собственную философию, Франк пишет" "Мои религиозно-

общественные воззрения я определяю как "христианский реализм" В нем признание

божественной основы и потому положительной религиозной ценности всего конкретно

сущего сочетается с усмотрением рокового несовершенства его эмпирического

состояния и потому ограниченности возможностей его чисто человеческого

совершенствования".

Л. И. Тараканова

ХАРАКТЕРИСТИКА РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКОГО НАПРАВЛЕНИЯ В ПСИХОЛОГИИ РОССИИ И ОСНОВНЫЕ ПЕРИОДЫ ЕГО РАЗВИТИЯ

Работа представлена кафедрой психологии Арзамасского государственного педагогического института им. А. П. Гайдара. Научный руководитель - доктор психологических наук, профессор Е. С. Минькова

The three periods in development of the religious and philosophical theory in the history of Russian psychology are revealed and analysed in the article. The author focuses on the main problems in each of the periods that are risen by both scientists and clergy who have made significant contribution to the theory"s development.

Процесс оформления психологии как самостоятельной науки осуществлялся не как одномоментный акт, а был подготовлен объективно всей предшествующей историей развития психологической мысли в рамках других областей науки и практики, сопровождавшейся накоплением и осмыслением разнообразной психологической феноменологии.

Постепенно возрастал авторитет психологии, она становилась предметом внимания представителей смежных наук: врачей, педагогов, физиологов, этнографов, языковедов, юристов, биологов. К ней обращались и при анализе социальных явлений. Психология

оказывалась, таким образом, в фокусе общественного интереса. В атмосфере быстрого технического роста, бурных социальных изменений наиболее актуальными, волнующими общество становятся вопросы психологии человека, проблемы личности, индивидуальности, общественного сознания.

В русской психологии традиционно сосуществовали несколько подходов к изучению внутреннего мира человека: философ-ско-умозрительное, естественно-научное, религиозно-философское.

Можно выделить три периода развития религиозно-философского направления в психологии России.

I период с X до XVIII в. является началом формирования религиозно-философского направления отечественной психологии.

Традиция религиозно-психологических концепций восходит к началам древнерусской письменности и отечественной философской мысли. Его наиболее яркими представителями были Нил Сорский, Максим Грек, Тихон Задонский и др. Их работы посвящены религиозно-психологическому анализу страстей человека, а главной темой исследований была проблема бессмертия души. Исследования рукописей курсов (1639, 1645-1647, 1687, 1693 гг.) дали возможность выяснить, что в XVII в. в Киево-Могилевской академии преподавали психологию богословы, священники, монахи, которые внесли значительный вклад в развитие психологической мысли и разрабатывали вопросы психологии на уровне западноевропейской науки того времени.

Ко второй половине XVIII в. статус психологического знания начал возрастать. В Москве была издана собственно первая психологическая книга Ивана Михайлова «Наука о душе» в 1796 г. Впоследствии стали издаваться самобытные философские работы русских авторов, в которых видное место отводилось психологии, а также одной из основных проблем - бессмертию души, такие как «Рассуждение о бессмертии человеческой души» (1768), «Доказательство бессмертии души человеческой» (1780) В. Т. Золотницкого; «Слово о невещественности души человеческой и из оной происходящем ее бессмертии» (1777) профессора логики, метафизики и математики Московского университета Д. С. Аничкова (1733-1788); «Изображение ветхого, внешнего, плотского и нового, внутреннего, духовного человека» (где дан психологический анализ состояния грехопадения) (1798), «Беседа внутренних состояний человека...» (1819) митрополита Новгородского, а затем Санкт-Петербургского Михаила Десницкого (1761-1824) и др. Можно отметить, что тема «бессмертия

души» была центральной психологической проблемой в широком богословско-антро-пологическом контексте XVIII в. в России. Работы мыслителей посвящены также религиозно-психологическому анализу стра-стей человека: самолюбию, своеволию, зависти, гневу и др.

Второй период охватывает собой XIX в. и считается расцветом данного направления, о чем свидетельствовало появление журналов, публикующих целый ряд плодотворных идей и подходов. Ведущими представителями, повлиявшими на развитие этого психологического направления в XIX в., являлись как ученые-богословы из духовных семинарий и академий (архи-мандр. Феофан, архиеписк. Никонор, мит-роп. Антоний Храповицкий и др.), так и философы, представители академической психологии, богословской ориентации (Н. Я. Грот, Вл. Соловьев, братья Трубецкие, Н. О. Лосский и др.).

По мнению Н. А. Бердяева, в целом для русского сознания XIX в. был характерен интерес к соединению теоретического и практического разума, достижение целост-ности в познании, а это предполагает «познание совокупностью духовных сил, а не одним разумом». И с этой точки зрения не столь уж парадоксальным представляется суждение о том, что не только собственно богословские учения, но и «русские безрелигиозные - социализм, народничество, анархизм, нигилизм и атеизм - имели религиозную тему и переживали с религиозным пафосом». По сути, «все глубокие русские мыслители и философы были одновременно религиозными философами и богословами»1 .

Выраженная ориентация на позитивизм и естественно-научную методологию была характерна для мировой и отечественной психологии на протяжении значительного периода ее развития. В психологии наряду с позитивистским, материалистическим направлением всегда имела место ориентация на идеалистические и религиозные традиции. В России в конце XIX в. существо-

ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ

вала духовная психология как альтернатива «физиологической» психологии, дающей лишь отрывочные представления о психических фактах и явлениях, за которыми не видно человека. С. Л. Франк первым назвал эмпирическую психологию, посредством которой невозможно понять себя и правильно построить свои отношения с другими, психологией без души. Н. Я. Грот считал важнейшей задачей науки разработку учения, формирующего прочные основы для нравственной жизни человека.

XX век является сложным, тяжелым III периодом в развитии данного направления. Одним из главных направлений отечественной дореволюционной психологии было религиозно-философское, основанное на святоотеческом учении о душе. У русских религиозных философов и идеалистических психологов психика отождествлялась с душой и рассматривалась как «деятельная нематериальная субстанция, сознающая себя»2, «вневременная субстанция»3 , «субстанция, осуществляющая психические деятельности в отношении к соответствующим своим материальным процессам может быть названа душой, а сами эти материальные процессы телом ее»4, «душа есть во плоти действительный дух и простая, невещественная, бессмертная»5. Формированию этого направления способствовало множество этнокультурных, мировоззренческих, исторических предпосылок в общественной мысли России.

В конце XIX - начале XX в. работы В. С. Соловьева, С. Н. Трубецкого, Н. Я. Грота, Л. М. Лопатина, Н. А. Бердяева, Н. О. Лосского послужили основанием к разочарованию отечественной интеллигенции в психологии, ориентированной на естествознание, и к признанию важности религиозно-философского знания о человеке. Идеи этих работ способствовали продолжению в нашей стране традиции идеалистической психологии, просуществовавшей до конца 1920-х гг. и ставшей

предпосылкой философской психологии настоящего времени.

Религиозно-философское направление психологии в России начала XX в. представляло собой не просто самостоятельное направление психологической мысли, состоящее из целостных, достаточно логичных и, в определенной парадигме, обоснованных концепций или теоретических построений. Следует отметить, что это направление было оформлено и организационно. Так, существовавшее Санкт-Петербургское философское общество в значи-тельной мере пропагандировало именно работы этого направления, хотя его двери был открыты и для представителей других подходов к природе внутреннего мира человека. Более того, Духовные академии также служили своеобразной школой, в рамках которой апробировались религиозно-психологические идеи.

Таким образом, психология в России к началу XX в. представляла собой интенсивно развивающуюся область научного знания, о чем свидетельствовало завершение ее оформления в самостоятельную на -учную дисциплину, организационное укрепление, формирование развернутой научной структуры психологического зна-ния, представленной разными направлениями и уровнями его развития, возрастание авторитета психологии в научном сообществе и усиление ее влияния на все аспекты культурной жизни русского общества. Разумеется, на фоне столь позитивной картины проявлялись и серьезные трудности, являвшиеся оборотной стороной достижений и успехов психологии в России XX столетия.

После победы Октябрьской революции начинается период репрессий, высылок и физического уничтожения представителей данного направления, поэтому оно в России прекращает свое официальное существование. Мы разделяем мнение современ-ного историка психологии В. А. Кольцовой о важности изучения дореволюцион-

ной религиозно-философской психологии, так как «сегодня серьезное исследование и анализ работ, составляющих данное направление, приобретает особую актуальность в связи с поиском путей духовного возрождения России, а также в силу того, что до недавнего времени в оценке и изложении этих учений преобладали скорее иде-олого-политические и атеистические мотивы, чем научно-познавательные»6.

Но религиозно-философское направление в русской психологии не прерывалась на протяжении всего XX в.: несмотря на официальный запрет в России, эта проблематика получила дальнейшую разработку в трудах наших соотечественников за рубежом. Оказавшись волею обстоятельств вдали от родины такие ученые, как Н. О. Лосский, Франк, Зеньковский и др., не потеряли с Россией духовной связи, что отразилось в содержании их работ. Для воссоздания целостного представления необходимо отметить также важность исследования работ этих русских ученых, которые продолжили мыслить в русле религиозно-философской психологии, но уже за границей, будучи изгнанными из России по идеолого-политическим мотивам. Длительная невостребованность в науке творческого наследия психологов, философов, историков, педагогов, общественных деятелей К. Д. Кавелина, Н. Я. Грота, Г. И. Челпа-

нова, В. В. Зеньковского, Франка, Н. О. Лос-ского и других объясняется в основном влиянием социальных и прежде всего идеологических причин. В советской психологии их идеи оценивались как «идеалистические», а значит, чуждые господствующему мировоззрению.

Сторонники религиозно-философского направления считали интроспекцию основным методом исследования психологии. Среди базовых идей этого направления следует назвать следующие утверждения: психический мир человека есть самостоятельная сущность, не связанная с законами материального мира; процесс сознания является непрерывным; вера и знание тождественны по своей сути; человек обладает свободой воли.

Русское мировоззрение лежало в основе религиозно-философского направления в психологии и имело ряд национально-самобытных особенностей. Его представители признавали жизненный опыт и интуицию за основу познания истины. Им был свойственен онтологизм и практичность, т. е. признание примата жизненного факта над мышлением с целью улучшения мира и постижения мирового блага. Отечественное мировоззрение отличалось глубокой религиозностью и направ-ленностью на личность человека, его переживания.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Марцинковская Т. Д. История психологии. М., 2004. С. 416-518.

2 Лопатин Л. Понятие о душе по данным внутреннего опыта // Вопросы философии и психологии. 1897. Кн. 2 (32). С. 264-298.

3 Грот Н. Понятие души и психической энергии в психологии. 1897. Кн. 2 (37), 4(39).

4 Лосский Н. О. Мир как органическое целое // Вопросы философии и психологии. 1915. Кн. 126. С. 87-98; Кн. 127. С. 99-152; Кн. 128. С. 203-243; Кн. 129. С. 345-387, 224.

5 Галич А. Картина человека // Русская религиозная антропология. М., 1997. Т. 1. С. 121-137.

6 Кольцова В. А. Психология в России начала XX века (Предреволюционный период) // Психологическая наука в России XX столетия: Сборник. М., 1997. С. 10-48.

Анализируя ход общественного развития, Плеханов отстаивал марксистский тезис о решающей роли производительных сил, являющихся основой общественных отношений и одновременно движущими силами исторического процесса. Противоречивый характер исторического процесса, обусловленный характером развития способа производства, требовал более детального анализа сути этих противоречий и их разрешения. В решении этой проблемы на теоретическом уровне Плеханову принадлежит несомненная заслуга.

Плеханов подверг критике взгляды сторонников экономического материализма, утверждавших, что общественное развитие совершается в рамках одних производительных сил. В работах «Социализм и политическая борьба», «Наши разногласия», «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» Плеханов убедительно раскрывает огромную роль активной, творческой деятельности людей в деле ускорения исторического процесса. Не только базис, но, в свою очередь, производственные отношения и надстройка оказывают большое влияние на ход человеческой истории.

Анализ диалектики взаимодействия объективных условий и субъективного фактора, а также базиса и надстройки Плехановым содействовал развитию марксистской философии, т. к. в его трудах исследовались механизмы влияния экономического базиса на надстройку. В своих сочинениях мыслителю удалось внести вклад в освещение проблем общественного сознания. Плеханов показывает зависимость форм общественного сознания от общественного бытия и в то же время обращает внимание на их относительную самостоятельность. Ему удалось продемонстрировать зависимость правового, морального и эстетического сознания от экономического положения его носителей. Он показывает, что политика, мораль, право и искусство выражают интересы классов.

В труде «К вопросу о роли личности в истории» Плехановым был дан образец материалистического решения проблемы роли выдающихся людей в истории общества. При этом он подчеркивал, что личности становятся великими тогда, когда они в своих действиях выражают объективную необходимость, имеющую место в ходе истории.
Вкладом Плеханова в философию является анализ классового характера общественной идеологии. Именно интересы класса определяют и формируют его идеологию.
Противоречивым является подход Плеханова к анализу социальной революции.В начале своей деятельности он придерживался марксистского положения о социальной революции как законе исторического развития.

В дальнейшем его взгляды на движущие силы революции и условия ее осуществления меняются. Теоретически допуская необходимость социальной революции, по существу Плеханов выступал за примирение классовых интересов. Применительно к России он абсолютизировал необходимость созревания объективных предпосылок, т. е. уровня экономического развития, недооценивал решимость рабочего класса и крестьянства к социальным изменениям, отводя им пассивную роль, и возводил на роль гегемона стихийного исторического процесса буржуазию.

Таким образом, несмотря на некоторые расхождения с классической марксистской теорией, Плеханов является одним из крупнейших продолжателей и пропагандистов марксизма в России.

11. Ленин (1870-1924 гг.)

Мыслитель, политический деятель революционного движения, теоретик марксизма, профессиональный революционер.

Его сочинения отличаются особым стилем сочетания аргументов с резкой критикой оппонента. Развивал идеи классовой борьбы, установления Диктатуры пролетариата и ликвидации частной собственности.

Ленин чрезмерно политизировал философию, следствием чего стали высылка из России в 1922 г. многих выдающихся философов, усиление догматизации марксистско-ленинской философии и ее самоизоляция от мировой философской мысли. Бердяев писал, что «в конце концов, Ленин потерял различие между добром и злом, допуская обман, ложь, насилие, жестокость».

Ленин боролся против идеализма во всех его проявлениях. Утверждал, что существует тесная связь между Агностицизмом и Религией.

Ленинизм - идейно-политическое течение, которое теоретически ориентирует на преодоление бедности и безработицы, а практически использует непримиримую стратегию и тактику террора, экспорта революции и т. д.

Основные работы: «Материализм и эмпириокритицизм» (критика философии Маха); «Государство и революция»; «Философские тетради»; «О значении воинствующего материализма»; «К вопросу о диалектике» и др.

12. С.Н. Булгаков (1871-1944 гг.)

Крупный русский религиозный философ, экономист и публицист, член Второй Государственной думы.

Родился в Орловской губернии в семье священника. Окончил Московский университет. В 1911 г. в знак протеста против ущемления прав университетской автономии вместе с другими профессорами подал в отставку. В 1918 г. принял священство. В 1922 г. вместе со многими другими писателями и учеными был выслан из СССР. В 1925-1944 гг. - профессор Богословского института в Париже.

В 1890-е годы, будучи марксистом, Булгаков выступил с критикой учения Маркса по аграрному вопросу, считая наиболее приемлемым в сельском хозяйстве мелкое производство, а не его концентрацию.

Увлекшись философией Соловьева, отказывается от идей марксизма и становится приверженцем «философии всеединства», идеализма, а позднее и религиозной философии. Противопоставляет марксизм и религию: «Христианство побуждает личность, заставляет человека ощущать в себе бессмертный дух, социализм же его обезличивает. Марксизм упраздняет индивидуальность и превращает человеческое общество в муравейник или пчелиный улей».

Интересны оригинальные идеи Булгакова о язычестве, иудаизме и христианстве: «Заслуживает особого внимания одна отличительная черта язычества, именно то, что в его пантеоне присутствуют божества не только мужские, но и женские, и вообще божество имеет пол. Почитание богинь и наличность половых элементов в божестве обычно воспринимается как религиозная мерзость. Таково было еще отношение в Ветхом Завете: борьба с культами женских божеств занимала видное место в проповеди пророков. Не менее непримиримы оказались здесь и христианские апологеты, которым следуют и нынешние богословы.

Отношение Ветхого Завета к язычеству было чрезвычайно непримиримым. Даже область постижения язычества иудаизму была запрещена. Самим апостолам в начале их проповеди пришлось преодолевать в себе самих предубеждение против «необрезанных». Такое отношение к язычеству унаследовали от иудейства и христиане вплоть до сегодняшнего дня. Христиане смотрят на язычество глазами иудейства , хотя на христианстве уже не лежит того запрещения, какое содержалось в ветхозаветной религии».
Подобно Соловьеву Булгаков стремился соединить богословие, философию и науку. Под влиянием Флоренского он увлекся проблемами софиологии. Центральное место в его философии заняли вопросы «космологии», в т. ч. разработка таких понятий, как «мировая душа» и «София».

13. Бердяев (1874-1948 гг.)

Религиозный философ, крупнейший мыслитель XX в., наиболее известный русский философ в мире.

На его духовную жизнь сильное влияние оказали три русские революции: болезненно встретил революцию 1905 г., Февральскую революцию в целом одобрил, Октябрьскую революцию не принял, отказавшись к этому времени от увлечения марксизмом. Большое влияние на Бердяева оказали Хомяков, Достоевский, Соловьев. Дружил с Мережковским.
Бердяев дважды был арестован - в 1920 г., однако после допроса лично Дзержинским был отпущен, и в 1922 г., после чего вместе с группой других философов был выслан из России. В эмиграции Бердяев окончательно становится противником идей марксизма и приверженцем идеализма, а затем и теории «нового религиозного сознания».

«Человек имеет большую ценность, чем общество. Государство, нация, Бог хочет помочь человеку своей любовью и стремится добиться единства любви и свободы, что должно преобразовать мир. Революция - это крайняя степень проявления хаоса».
Бердяев полностью разделяет идею, получившую свое философское выражение в этике Руссо и Канта и широко распространенную в современной западной философии: «к человеку нельзя относиться как к средству, он может быть только целью».

Многие философские высказывания Бердяева представляют значительный интерес:

- «Смерть есть самый важный факт человеческой жизни, и человек не может достойно жить, не определив свое отношение к смерти»;

- «Личность не может реализовывать полноту своей жизни при замкнутости в себе»;

- «Задача философии - найти наиболее совершенную формулировку истины, увиденной в интуиции, и синтезировать формулы»;

- «Есть глубокое различие в первоначальном отношении к Богу и Христу в католицизме и в православии. Для католического Запада Христос объект. Он - вне человеческой души. Он объект влюбленности и подражания. Для православного Востока Христос - субъект, он внутри человеческой души. Душа принимает Христа внутрь себя, вглубь своего сердца. Здесь невозможна влюбленность в Христа и подражание Ему»;

- «Магию необходимо отличать от мистики. Мистика духовна. Она есть богообщение. Магия почти материалистична и относится к астральному плану. Магия - это природообщение. Мистика - в сфере свободы. Магия - в сфере необходимости. Магия есть действие над природой и власть над природой через познание ее тайн. Магия имеет глубокое родство с естествознанием и техникой».

Большое внимание Бердяев уделяет будущему России: «Самим Богом предназначено, чтобы Россия стала великим целостным единством Востока и Запада». Все беды России от неправильного соотношения мужского и женского начал. На Западе католицизм воспитал дисциплину духа, что определило преобладание мужского начала. «Русская же душа осталась не освобожденной, она не осознала каких-либо пределов и простиралась беспредельно. Она требует всего или ничего, и поэтому неспособна воздвигать половинчатое царство культуры».

Бердяев первым провел исследование практически всей истории русской философии - от Чаадаева до Ленина («Истоки и смысл русского коммунизма», «Русская идея»).
В эмиграции Бердяев занимал патриотическую позицию и непрестанно осуществлял связь русской и европейской философской мысли

У Бердяева не было непосредственных учеников, но его идеями интересовался широкий круг общественности. Уже при жизни он приобрел мировую славу. Он был первым из русских мыслителей, к которому с почитанием относились и в Европе. В Кембриджском университете ему присвоили почетный титул доктора за теологические изыскания, который до этого присваивался только Фоме Аквинскому. Бердяев отказался от выдвижения на Нобелевскую премию.

Его сочинения переведены на многие языки. При том, что труды Соловьева В. С. также переведены на многие языки, но его гораздо меньше знают, чем Бердяева. В западных философских кругах некоторые считают Бердяева гением, видя в нем самого яркого представителя религиозного экзистенциализма.

Как только в России перестали действовать идеологические запреты, идеи Бердяева вернулись в интеллектуальную жизнь России: его книги издаются огромными тиражами, его имя упоминается в тысячах статей, его философия является предметом университетских лекций. У идей Бердяева оказалась долгая жизнь, они стали неотъемлемой частью русской культуры.

14. Флоренский (1882-1943 гг.)

Религиозный мыслитель и ученый-энциклопедист. Развивал идеи «философии всеединства» Соловьева. Учился на математическом и философском факультетах Московского университета, а также в Московской духовной академии. В 1911 г. принял священство. После революции как инженер занимал ответственную должность в комиссии по электрификации. Занимался живописью, был полиглотом, изобретателем. Написал несколько работ по математике и электротехнике. Флоренского называли «русским Леонардо да Винчи».

В 30-е годы был арестован и сослан на Соловки, где и погиб.

Свои мысли Флоренский излагает на основе религиозного опыта: «Истину нельзя найти с помощью слепой интуиции. Подлинная истина возможна только на небе, а на земле мы имеем лишь множество истин. Любовь возможна лишь при участии божественной силы, т. к. мы любим только в Боге и через Бога». Для Флоренского София - это вселенская реальность, которая представляет собой «четвертую ипостась», понимаемую многогранно.
Философские взгляды Флоренского характеризуются стремлением совместить истины науки и религиозной веры. Свою философскую систему он назвал «конкретной метафизикой» и рассматривал как ступень к будущему целостному мировоззрению, которое синтезировало бы Интуицию и Рассудок, Разум и Веру, Философию и Богословие, Науку и Искусство.

15. Ильин (1883-1954 гг.)

Выдающийся мыслитель, теоретик и историк культуры и религии.

Окончил юридический факультет Московского университета. После учебы в Германии и Франции преподавал в Московском университете. В 1922 г. был выслан из России. Жил в Берлине. С приходом к власти нацистов был лишен права преподавать и публиковаться. Последние годы жил в Цюрихе.

По политическим убеждениям Ильин является монархистом. Обосновывал идеи самодержавной монархии как идеальный тип правового государства и «либерального консерватизма». Русская идея - есть идея сердца. Сердца, созерцающего свободно и предметно, и передающего свое видение Воле для действия, и Мысли - для осознания слова. В работе «О сопротивлении злу силою» критикует учение Л. Толстого о непротивлении.

Значительный интерес представляют философские высказывания Ильина о социальном равенстве и справедливости:

- «Однажды все народы поймут, что социализм и коммунизм ведут не к справедливости, а к новому неравенству и что равенство и справедливость совсем не одно и то же. Люди от природы не равны: они отличаются друг от друга полом и возрастом; здоровьем, ростом и силою; зрением, вкусом, слухом и обонянием; красотой и привлекательностью; телесными умениями и душевными способностями - сердцем и умом, волею и фантазией, памятью и талантами, добротою и злобой, совестью и бессовестностью, образованностью и необразованностью, честностью, храбростью и опытом»;

- «Уравнять всех и во всем - несправедливо, глупо и вредно. Бывают верные, справедливые неравенства (т. е. преимущества - привилегии, послабления, ограждения), но бывают и неверные. И вот люди, возмущаясь чужими неверными привилегиями, начинают восставать против всяких привилегий вообще и требовать всеобщего равенства. Это требование несправедливо, т. к. приводит всех к единому знаменателю. От коммунистического равенства русские люди становились полубольными, оборванцами, нищими и невеждами - они все теряли и не выигрывали ничего»;

- «Справедливость не только не требует равнения, а наоборот: она требует жизненно верного неравенства. Надо обходиться с людьми не так, как если бы они были одинаковыми от природы, но так, как этого требуют их действительные свойства, качества и дела - и это будет справедливо»;

- «Надо предоставлять хорошим людям (честным, умным, талантливым, бескорыстным) больше прав и творческих возможностей, нежели плохим (бесчестным, глупым, бездарным, жадным) - и это будет справедливо»;

- «Надо возлагать на людей различные обязанности и бремена: на сильных, богатых и здоровых - бо?льшие, а на слабых, больных, бедных - меньшие - и это будет справедливо»;

- «Равенство - однообразно!»

16. Лосев (1893-1988 гг.)

Философ, историк философии, филолог. Окончил Московский университет. Одновременно получил музыкальное образование. После революции преподавал философию в Москве и Нижнем Новгороде, а также был профессором в Московской консерватории и в Академии художеств.

В 1927 г. вышла его книга «Философия имени», в которой он всесторонне рассматривает проблемы, связанные с философией Имени. Лосев утверждал, что человек без имени «антисоциален», с именем же темный и глухой мир оживает.
В 1930 г. в связи с публикацией «Диалектики мифа» началось политическое преследование мыслителя. Лосев был объявлен классовым врагом, арестован и отправлен на строительство Беломорканала.

Труды Лосева начали публиковаться только после смерти Сталина. Всего опубликовано более 400 научных работ, включая восьмитомную «Историю античной эстетики».

Выдающийся русский философ, религиозный мыслитель и психолог Семён Людвигович Франк (род. 16 января 1877 г. в Москве; ум. 10 декабря 1950 г. в Лондоне) получил широкую известность в русском обществе, прежде всего, как один из авторов и вдохновителей сборников статей философов-идеалистов направленных против революционной теории и практики «Проблемы идеализма» (1902 г.), «Вехи» (1909г.) и «Из глубины» (1918 г.), которые были охарактеризованы В. Лениным как «реакционные» и «черносотенные». Основополагающая особенность его философского стиля заключалась в том, что он стремился к синтезу рациональной мысли и религиозной веры в традициях апофатической философии и христианского платонизма, в частности под влиянием Николая Кузанского и Владимира Соловьёва (в частности учения положительном всеединстве последнего).

Умерший в Париже историк русской философии протоиерей Василий Зеньковский писал, что среди мыслителей этого поколения Франк был самым философским - в прямом смысле этого слова: «Это был мощный философский интеллект. Он не был публицистом, не был богословом, хотя, конечно, приходилось ему писать и острые публицистические статьи, и в ряде своих книг прямо выходить на богословские темы. Это был человек мысли, подобный многим классикам мировой философии. Сам он шутливо говорил о себе: «Я промечтал всю жизнь». Это, конечно, было не праздное мечтание, а глубокое созерцание. Он как бы нырял в океан мысли, в океан отвлеченных схем все глубже и, наконец, достигал самого дна реальности».

Родился Семён Франк в семье польских евреев. Его отец, врач Людвиг Семёнович Франк (1844-1882 гг.), переселившись в Москву из Виленской губернии во время Польского восстания 1863 г., закончил в 1872 г. Московский университет, а затем в качестве военного врача участвовал в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. (в частности, в героической обороне Севастополя), за что был удостоен ордена Станислава и дворянства.

В 1891 году, через 9 лет после смерти мужа, мать С. Л. Франка - Розалия Моисеевна Россиянская - вторично вышла замуж за аптекаря В. И. Зака, незадолго до того вернувшегося из десятилетней сибирской ссылки, которую он отбывал за участие в «Народной воле». В детстве Семён Франк получил домашнее образование у своего деда, Моисея Мироновича Россиянского, который был в 60-х годах XIX века одним из основателей еврейской общины в Москве и у которого он воспринял интерес к философским проблемам религии. Дед был глубоко религиозным и по-религиозному образованным человеком. Он блестяще знал древнееврейский язык, Библию, старинную священную литературу; и когда он умирал, то взял с Семёна (которому было тогда 14 лет) слово: всегда изучать Писание, древнееврейский язык и богословие. Сам философ впоследствии вспоминал: «Формально я его завет не выполнил, но то, к чему было устремлено мое сердце, мой разум, мои духовные поиски и, наконец, мое христианство (он принял православие в 1912 г.), - все это было естественным и органическим продолжением тех уроков, которые я получил от своего деда». Существенное влияние на формирование мировоззрения юного С. Франка оказал и его отчим, но уже с другой стороны: по его рекомендации он познакомился с работами русских демократов Михайловского, Писарева, Лаврова.

В 1892 году семья С. Франка переехала в Нижний Новгород, где он окончил гимназию. Ещё, будучи гимназистом, С. Л. Франк принимал участие в марксистских кружках, под влиянием чего поступил затем на юридический факультет Московского Университета. Будучи еще гимназистом а затем студентом, он интересовался марксизмом (как и Н. Бердяев, С. Булгаков и братья Трубецкие в юности), потому как его сторонники уверяли, что марксизм дает, наконец-то, научное объяснение общественным процессам. С. Франк с удовольствием штудировал «Капитал» К. Маркса (тогда вышел только первый том), ибо его, как и любого юношу с развитым интеллектом, привлекало, что эта огромная книга, написанная тяжелым гегельянским языком, но кто в ней разобрался, тот достиг каких-то вершин. Однако, впоследствии, став уже довольно крупным социологом, С. Франк безжалостно раскритиковал марксистскую философию и социологию, показав их беспомощность и вненаучность. Он указывал, что все эти слова, которые вокруг писались, все эти толстые тома на самом деле «рождали мышь».

За участие в марксистских кружках С. Франка арестовывают, Некоторое время он проводит в тюрьме (1899 г.), а потом оказывается высланным. Вскоре после этого он уехал за границу, где работал в Берлине и Мюнхене. Именно в 1890-х гг. он окончательно порывает со средой революционеров (в основном это были эсеры и народники), потому что его собственное научное мышление к тому времени сформировалось уже на совершенно иных основаниях.

Неудивительно поэтому, что первая печатная работа С. Л. Франка «Теория ценности Маркса» (1900 г.) была посвящена именно критике марксизма. В 1902 в сборнике «Проблемы идеализма» был опубликован его первый философский этюд («Ницше и любовь к дальнему») - с этого времени творчество С. Л. Франка всецело становится связанным с проблемами собственно философии.

В 1908 г. философ женится и начинает работать над магистерской диссертацией, в которой поднимает важнейшие вопросы теории познания. После сдачи магистерского экзамена (1912 г.) С. Л. Франк становится приват-доцентом Петербургского Университета и в этом же году переходит в православную веру. В 1915г. он защищает магистерскую диссертацию («Предмет знания»), в которой касается онтологических условий возможности интуиции как непосредственного восприятия реальности, тем самым, примыкая к только формировавшемуся тогда в Европе течению интуитивизма.

Книга «Душа человека», опубликованная в 1917 г., была представлена С. Л. Франком в 1918 г. как диссертация на степень доктора, но из-за разразившихся революции и гражданской войны ее защита уже не состоялась. В 1917 г. С. Л. Франку было предложено стать деканом философского факультета в Саратовском университете – одном из последних очагов интеллектуальной свободы. Но затем он возвращается в Москву и в 1922 г. был там арестован и вместе с семьей - женой и тремя детьми выслан из России на знаменитом «философском пароходе», на котором плыли Н. Бердяев и еще двести человек, которые составляли русскую интеллектуальную элиту, неугодную большевистскому режиму.

Европейский мир был для Франка не чужим, поскольку он свободно говорил на нескольких языках. Первоначально он обосновался на преподавательской работе в берлине. Философ читал лекции в Берлине, в Париже и много работал. В эти годы он написал знаменитую книгу «Смысл жизни», обращенную в первую очередь к молодежи; книгу «Крушение кумиров», в которой он развенчал марксизм и некоторые другие ложные и устаревшие, по его убеждению, концепции. Тогда же он пишет книги «Свет во тьме» и «Духовные основы общества», где показывал, что здоровым общество может быть только тогда, когда оно имеет духовную первооснову.

В тридцатые годы, при нацистах, С. Л. Франка лишили кафедры в Германии, он уехал во Францию и в конце концов, после немецкой оккупации, вынужден был эмигрировать в Англию, в Лондон, где и прожил последние послевоенные годы до самой своей смерти в 1950 г.

В философском учении С. Л. Франка одно из центральных мест занимает такая сквозная для русской религиозной философии (начиная с В. Соловьева) тема, как тема всеединства. В ее русле С. Л. Франк считал, что есть серьёзные философские и логические аргументы против субъективного идеализма. Так как субъективный идеализм исходит из «я», которое стоит в центре мироздания. При диалоге с миром человек открывает в себе нечто - то, что можно назвать «ты». Но есть и иное - то, что мы называем «мы». Подобно своим предшественникам, Сергею Трубецкому и Владимиру Соловьеву, он подчеркивал, что человеческие сознания, человеческие «я» не отрезаны друг от друга. Реальное познание, реальное бытие возможны лишь тогда, когда между людьми возникает контакт, возникает единство. Мы живем не на изолированных островах, подчеркивал философ, а на едином материке. И вот этот-то материк, который объединяет всех нас, и есть последний и подлинный предмет познания. Человек познает не только отражение своих собственных чувств, а познает некий субстрат, глубину.

Для С. Л. Франка, как философа, было очень важным соотношение науки и религии. Потому что он был не только философом, но и социологом, и религиоведом. У него есть одна небольшая, но принципиально важная книга, которая называется «Религия и наука». Она много раз переиздавалась на Западе, но впервые вышла в те годы, когда велась ожесточенная антирелигиозная пропаганда. В ней С. Л. Франк кратко отвечает на те вопросы, которые ставила эпоха. «Мы утверждаем, - говорит он, - в противоположность господствующему мнению, что религия и наука не противоречат и не могут противоречить одна другой по той простой причине, что они говорят о совершенно разных вещах, противоречие же возможно только там, где два противоположных утверждения высказываются об одном и том же предмете». Он поясняет свою мысль на ряде конкретных примеров. Человек сидит в поезде, сидит неподвижно; сосед обращается к нему и говорит: «А Вы можете посидеть неподвижно?» Тот говорит: «Извините, я и так сижу неподвижно». Кто из них прав? Прав, конечно, человек, который говорит, что он сидит неподвижно. Но и тот, который его упрекнул, тоже прав, потому что он же несется на большой скорости - с поездом. Они говорят в разных плоскостях. Подходы к одному и тому же явлению могут быть настолько разными, что невозможно ставить их в одну плоскость. Так же в отношении науки и религии, утверждает мыслитель. Вот его слова: «...наука берет мир как замкнутую в себе систему явлений и изучает соотношения между этими явлениями вне отношения мира как целого, а следовательно, и каждой, даже малейшей части к его высшему основанию, к его первопричине, к его абсолютному началу, из которого он произошел и на котором он покоится». Наука берет как рабочую гипотезу, что мир - это готовая замкнутая система. «Религия же познает именно отношение мира, а следовательно, и человека, к этой абсолютной первооснове бытия, к Богу, и из этого познания черпает уяснение общего смысла бытия, которое остается вне поля зрения науки».

Для понимания мировоззренческих взглядов и психологической концепции С. Л. Франка ключевое значение имеет его книга «Душа человека» впервые изданная в 1917 г. Впоследствии она многократно выходила на иностранных языках, включая японский, чешский, польский, немецкий, английский и др. В этой книге блестяще анализируется вопрос о единстве духовной жизни, которую нельзя разрезать, нельзя разделить. Это единство касается не только нашего «я», но и того поля, в котором находятся те «я», к которым мы обращены. То есть «я», потом «мы» и, наконец, некий таинственный субстрат, который и есть непостижимое.

Идеи «Души человека» органически связаны с другой работой С. Л. Франка - «Смысл жизни», где он, показывая безусловный примат духовного над материальным, обосновывает вместе с тем необходимость и осмысленность повседневного бытия человека. В ней он, в частности пишет по этому поводу: «Завет не заботиться о завтрашнем дне, ибо «довлеет дневи злоба его», есть не только завет не перегружать себя чрезмерными земными заботами, но вместе с тем требование ограничить себя заботами о реальной жизни, а не о предметах мечтаний и отвлеченной мысли. Сегодня я живу, и живут окружающие меня люди; сегодня есть дело воли и жизни. Завтра есть область мечты и отвлеченных возможностей. Завтра легко совершить величайшие подвиги, облагодетельствовать весь мир, завести разумную жизнь. Сегодня, сейчас - трудно побороть и уничтожить свою слабость, трудно уделить нищему и больному минуту внимания, помочь ему и немногим, трудно заставить себя выполнить и небольшое нравственное дело. Но именно это небольшое дело, это преодоление себя, хотя и в мелочи, это хотя бы ничтожное проявление действенной любви к людям есть моя обязанность, есть непосредственное выражение и ближайшая проверка степени подлинной осмысленности моей жизни». Исходя из таких посылок он абсолютно логично приходит к выводу: «Таким образом, внешнее, мирское делание, будучи производным от основного, духовного делания и им только и осмысляясь, должно стоять в нашей общей духовной жизни на надлежащем ему месте, чтобы не было опрокинуто нормальное духовное равновесие. Силы духа, укрепленные и питаемые изнутри, должны свободно изливаться наружу, ибо вера без дел мертва; свет, идущий из глубины, должен озарять тьму во вне. Но силы духа не должны идти в услужение и плен к бессмысленным силам мира, и тьма не должна заглушать вечного Света. Это есть, ведь, тот живой Свет, который просвещает всякого человека, приходящего в мир; это - сам Богочеловек Христос, Который есть для нас «путь, истина и жизнь» и который именно потому есть вечный и ненарушимый смысл нашей жизни».

Разрешив для себя на уровне методологии и гносеологии проблему соотношения и взаимодействия «я», «ты» и «мы», С. Л. Франк использует затем эти наработки в своей социальной теории. Так, он негативно относился к коллективизму, который давит личность. Всякий диктат, по его мнению, противоречит свободе, а божественное единство не может существовать без свободы, оно свободно по самой своей сути.

Исходя из этого С. Л. Франк ставит неутешительный диагноз социализму: «Социализм в своем основном социально-философском замысле - заменить целиком индивидуальную волю волей коллективной... поставив на его место бытие «коллектива», как бы слепить или склеить монады в одно сплошное тесто «массы», есть бессмысленная идея, нарушающая основной неустранимый принцип общественности и могущая привести только к параличу и разложению общества. Он основан на безумной и кощунственной мечте, что человек ради планомерности и упорядоченности своего хозяйства и справедливого распределения хозяйственных благ способен отказаться от своей свободы, от своего «я» и стать целиком и без остатка винтиком общественной машины, безличной средой действия общих сил. Фактически он не может привести ни к чему иному, кроме разнузданного самодурства деспотической власти и отупелой пассивности или звериного бунта подданных».

Социальная теория С. Л. Франка была для него не просто теорией – его политическая позиция всегда была принципиальна. Когда в конце войны Н. Бердяев в знак солидарности с воюющей Россией хотел принять советское гражданство и невольно увлекся призывами тех, кто приезжал из Советского Союза и говорил, что теперь-то у нас настанет свобода, теперь у нас все будет хорошо, С. Л. Франк был возмущен. Он писал: «Я знал людей, которые получали задание привлекать эмигрантов. Один иерарх, которого я знал, в общем, благородный человек, ехал в Париж с целым мешком русской земли: он бросал ее с балкона, ее со слезами ловили эмигранты и брали советские паспорта, и уезжали прямехонько в лагеря». Это была трагедия многих людей. Одни хотели верить, другие не хотели верить - было подозрительно: уезжавшие исчезали, как будто в воду канули, от них переставали приходить всякие сведения. Но момент был радостный - близилась победа. У С. Франка произошла по этому поводу острая размолвка с Н. Бердяевым, С. Франк писал Н. Бердяеву, что тот поддался влиянию и думает, что там, за кордоном все хорошо, но он, С. Франк, в это не верит, считает, что тирания продолжает свое дело, несмотря на победу народа.

Говоря о значении С. Л. Франка и его учения для современности, уместнее всего будет привести здесь слова Отца Александра Меня: «...в своей философии Франк показал, что религиозное мировоззрение, христианство отнюдь не является чем-то иррациональным. Сейчас нередко бывает, что человек, обратившись к христианской вере, думает, что ради этого он должен выбросить за борт свое мышление, свою логику, свой разум. И вот такие люди, как Владимир Соловьев, Сергей Трубецкой или Семён Франк, показывают, что мощная работа разума не только не подрывает основ религиозного миросозерцания, но, напротив, дает ему осмысление, а порой даже и обоснование. Конечно, фундаментальным обоснованием для Франка был его опыт, глубинный опыт постижения реальности как целого, глубинный опыт соприкосновения с божественным как с чем-то, никогда не определимым человеческим языком. Но этот опыт, общий для всего человечества, для всего христианства, он пропустил через кристаллизирующие ворота разума и сумел рассказать о нем не только на языке поэзии, на языке мистики, но и прозрачным, ясным языком мудреца-философа. И Франк остался мудрецом не только на страницах своих книг, но и в своем облике - человека спокойного, ясного, невозмутимого, счастливого, несмотря на скорбные страницы его жизни (изгнание, скитание по Европе), несмотря на всю горечь нашего столетия. Он шел по нему и был похож на горящую свечу, которую не колеблет ветер».